|
|
|
Книги издательства «Водолей»
|
«Женщина работает в саду. Выясняет отношения сама с собой, с миром, с мужчинами, с Богом. Говорят цветы. Каждый свое. Говорит Бог. И женщина, конечно. 54 монолога. Голоса несут разные вести, разное знание о мире, порой остро противоречат друг другу, но порой их нелегко различить. Только монологи — повествователь отсутствует. Полифоническая поэма. Время течет от утра к ночи, от весны к осени, от рождения к смерти. Красота и трагизм жизни. Внеконфессиональная мистика без повышенных букв. Тонкий психологизм. Стилистическая простота. Луиза Глюк (1943) удостоена многих литературных наград. «Дикий Ирис» (1992) — по мнению критиков, лучшая ее книга — отмечена Пулитцеровской премией.» |
|
Наряду с несколькими произведениями Бернса и Фергюссона, эта книга представляет русскому читателю главным образом не известные ему прежде образцы классической шотландской словесности, создававшиеся в течение четырех столетий самыми разными авторами: от венценосных Стюартов и родовитого Монтгомери до выдающегося ученого-орнитолога, художника и талантливейшего поэта Александра Вильсона, появившегося на свет в семье неграмотного винокура. |
|
«Поэт первой волны эмиграции Владимир Львович Корвин-Пиотровский (1891-1966) — вероятно, наименее известный из значительных русских поэтов XX века. Он играл немалую роль в период краткого расцвета «русского Берлина», однако и позднее оставался заметной фигурой в других центрах русской диаспоры — Париже и Соединенных Штатах. Ценимый еще при жизни критиками и немногочисленными читателями — в том числе Бердяевым, Буниным, Набоковым, — Корвин-Пиотровский до сих пор не обрел в истории русской литературы места, которое он, несомненно, заслужил. Собрание сочинений В.Л. Корвин-Пиотровского выходит в России впервые. Помимо известного двухтомного собрания «Поздний гость» (Вашингтон, 1968), не успевшего выйти при жизни поэта, оно содержит произведения, которые автор, опубликовав в ранние годы творчества, под конец жизни не признавал, а также значительное количество никогда не публиковавшихся стихотворений.» |
|
«Один из первых и самых знаменитых французских символистов, певец ужасов и сельской природы, Морис Роллина (1846-1903) очень мало переводился на русский язык: читателю у нас известны не более полутора десятков его стихотворений. Между тем во Франции поэт отнюдь не забыт — его произведения входят в школьную программу. Этот чуть ли не основной во французской поэзии продолжатель направления Шарля Бодлера, которого некогда благословила «стать поэтом» Жорж Санд (прочтя его первый сборник «На вересковых пустошах»), второй своей книгой «Неврозы» произвел во французской литературе фурор, сопоставимый разве что с тем, который имели вышедшие за четверть века до того «Цветы зла». Баловень салона Сары Бернар, звезда легендарного кафе «Черный кот», прямой последователь Эдгара По, Морис Роллина даже врагами именовался не иначе как «младший Бодлер», друзья же — Леконт де Лиль, Теодор де Банвилль, Барбе д'Оревильи, Шарль Кро, прославленный «макабрный» художник Фелисьен Ропс, воздухоплаватель и фотограф Надар — считали его великим поэтом.» |
|
«Борис Могилевский родился в Ленинграде, физик по специальности, работал научным сотрудником нескольких научно-исследовательских учреждений. С 1982 г. — в США, работал в исследовательских центрах двух крупных американских компаний. С 1990-х гг. занимался философией науки. Повесть «Платон и сицилийские тираны: мудрец и власть» опубликована в 2005 г. Идеи формируют человека. Их источник — чтение, общение и жизненный опыт. В этой книге Б. Могилевский излагает идеи, оказавшие на него влияние в течение жизни. По существу, это автопортрет, взятый в ограниченном ракурсе и представленный через зеркало полюбившихся мыслей. Большинство из них — вариации на темы, занимавшие выдающихся мыслителей прошлого, которых автор почитает как наставников. За ряд размышлений ответствен он сам. Но каким бы ни был источник, эти мысли относятся к жизненным впечатлениям, которые приходится испытывать каждому. Автором руководил древнейший девиз «Познай самого себя», поэтому он обратился к автопортрету как к одному из средств самопознания. Читателем же должны двигать те же побуждения, но в обратной последовательности: от наблюдений над человеческой природой, с которыми он познакомится, читая книгу, к познанию самого себя. Если это случится, цель книги будет достигнута.» |
|
«Борис Могилевский родился в Ленинграде, физик по специальности, работал научным сотрудником нескольких научно-исследовательских учреждений. С 1982 г. — в США, работал в исследовательских центрах двух крупных американских компаний. С 1990-х гг. занимался философией науки. Повесть «Платон и сицилийские тираны: мудрец и власть» опубликована в 2005 г. Как и многие соотечественники, автор живет на «два дома». Он глубоко связан с местами, где родился, вырос, сложился как личность, поэтому Россия и процессы, происходящие в ней, — по-прежнему, главная тема его размышлений. В первой части книги Б. Могилевский рассказывает о событиях, которым был свидетелем или которые вообразил на основе увиденного и услышанного. Во второй части автор описывает жизнь русских иммигрантов в Америке, рассказывает о проблемах, с которыми они сталкиваются, обживая новую страну и знакомясь с людьми, отличными от них по образу жизни и культуре.» |
|
Известный московский писатель, автор шести книг Елена Ронина представляет добротную семейную сагу, разворачивающуюся на фоне истории страны. Рахиль, Таисия, Тамара, — избалованная девочка из традиционной еврейской семьи; дочь кулака из сибирской глубинки; пионерка, подрастающая в послевоенные годы. Столь разных женщин соединила семья, с чьей почти вековой историей знакомится читатель. На пути героинь оказываются эгоизм родных и неверность возлюбленных, война и сталинские застенки. Их судьбы внешне так непохожи, но вечные ценности — доброта, умение видеть светлые стороны жизни и, разумеется, любовь, — объединяют их, позволяют сохранять человеческое достоинство и надежду. Книги Елены Рониной отличает бесконечная любовь к людям, позитивность, острый взгляд внимательного художника. Искрометный юмор сочетается со светлой грустью, а открытый конец повествования оставляет героям и читателям книги пространство для жизненного выбора и воображения. |
|
«В книге впервые публикуется центральное произведение художника и поэта Павла Яковлевича Зальцмана (1912-1985) — незаконченный роман «Щенки», дающий поразительную по своей силе и убедительности панораму эпохи Гражданской войны и совмещающий в себе черты литературной фантасмагории, мистики, авангардного эксперимента и реалистической экспрессии. Рассказы 1940-50-х гг. и повесть «Memento» позволяют взглянуть на творчество Зальцмана под другим углом и понять, почему открытие этого автора «заставляет в известной мере перестраивать всю историю русской литературы XX века» (В. Шубинский).» |
|
«Творчество Григория Яковлевича Ширмана (1898-1956), очень ярко заявившего о себе в середине 1920-х гг., осталось не понято и не принято современниками. Талантливый поэт, мастер сонета, Ширман уже в конце 1920-х выпал из литературы почти на 60 лет. В настоящем издании полностью переиздаются поэтические сборники Ширмана, впервые публикуется анонсировавшийся, но так и не вышедший при жизни автора сборник «Апокрифы», а также избранные стихотворения 1940-1950-х гг.» |
|
«Борис Иванович Коплан (1898-1941) был более известен как историк русской литературы XVIII и первой половины XIX веков. Он выпустил лишь небольшой сборник «Стансы» (1923), хотя стихи продолжал писать всю жизнь. В основу книги положен авторский рукописный сборник, сохранившийся, несмотря на аресты, заключение, ссылку автора и его гибель в тюрьме во время блокады Ленинграда. Настоящее издание полностью представляет читателю поэтическое наследие Б. Коплана. Более 50 стихотворений публикуются впервые.» |
|
«Сергей Магид (р. 1947, Ленинград) ведет дневник, как ежедневную запись происходящего, с 1963 г. После переезда поэта в Прагу (1990), дневник стал скорее отражением мыслей, чем внешних фактов: не столько рефлексией по поводу жизненной ситуации, сколько размышлениями об истории человека как вида, о способах познания и приятия единого Бога, о совершенной жизни и формах ее достижения, о том, зачем и каким образом существует все, что существует — видимое и невидимое, — в том числе и Россия как неотъемлемая часть того и другого. Предлагаемые читателю фрагменты — лишь малая часть корпуса дневников, создававшихся в течение 20 последних лет. Поэтические тексты С. Магид пишет так же с 1963 г. Первая официально изданная книга стихотворений «Зона служенья» (2003), включившая избранное с 1970 по 2000 г., вышла в издательстве НЛО. Вторая книга стихотворений «В долине Элах» («Водолей», 2010) вошла в шорт-лист Премии имени Андрея Белого (2010) и Волошинской премии (2011).» |
|
Конец XVII века... Карибское море превратилось в арену нескончаемых битв с пиратскими кораблями. Семья английского аристократа лорда Батлера, спасаясь от религиозных преследований и не желая оказаться в опале при новом короле, спешно покидает Англию. Позади остается враждебный Лондон; кажется, что впереди у героев счастливая жизнь на новой земле по ту сторону Атлантики. Но судьба нередко вносит свои коррективы, и юную героиню романа Морин Батлер ждут суровые испытания и беды. Сумеет ли она, потеряв своих близких по воле злопамятного королевского вице-адмирала, отомстить за предательство и унижения? Об этом рассказывает книга Марины Линник. |
|
«Большое завещание» Франсуа Вийона, включающее его знаменитые баллады, на века стало образцом для подражания, однако оно не было ни первым, ни единственным. В этой книге сделана попытка восстановить французскую средневековую традицию поэтических завещаний — трагичных и потешных, пародийных и возвышенных. В числе авторов Жеан Бодель и Рютбеф, Николь Бозон и Ватрике Брассенье, Эсташ Дешан и Жан Ренье, Пьер де Нессон и Жан Молине. Эти произведения ранее не переводились на русский язык и почти все публикуются впервые. Само «Завещание» Вийона представлено в одном из немногих полных переводов.» |
|
«Профессиональный революционер Дмитрий Иванович Глушков (1884-1918), избравший себе псевдоним «Олерон» по названию места ссылки для французских политических каторжников, известен в литературе главным образом как переводчик книги сонетов Ж.М. де Эредиа «Трофеи» (опубл. 1925). Настоящее издание представляет его как оригинального поэта, прежде всего как выдающегося мастера сонета. Многие стихотворения Олерона переиздаются впервые после 90-летнего перерыва. Особенностью книги является развернутый историко-литературный и реальный комментарий Елены Тахо-Годи к «Олимпийским сонетам», включающий переводы Олерона из Эредиа и иллюстративный ряд, позволяющий читателю лучше понять и оценить точность и пластичность описаний поэта.» |
|
«Александр Александрович Туринцев (1896-1984), русский эмигрант первой волны, участник легендарного «Скита поэтов» в Праге, в 1927 г. оборвал все связи с литературным миром, посвятив оставшиеся годы служению Богу. Небольшое поэтическое наследие Туринцева впервые выходит отдельным изданием. Ряд стихотворений и поэма «Моя фильма» печатаются впервые.» |
|
Андрей Гущин — автор пяти поэтических книг, нескольких сборников эссе и рассказов. Поэт родился в Ялте, но жить и работать ему приходилось в Москве, Лондоне, Милане, Киеве. Вероятно, этим и обусловлена одна из основных тем его творчества — тема путешествия. Но не обыкновенного, географического, а прежде всего — духовного: в поисках Острова как смыслового центра, средоточия мира, под каким бы названием он ни открылся, — Атлантида, Гиперборея, Аваллон, священный остров русов Буян. |
|
«В «Имперском романсеро» Вадим Месяц возвращается к легкости письма: питерское обериутство, британский абсурд, дзенский уход, закадровый диалог с московским метареализмом. Обращение к жалким мелочам и великим судьбам России входит в неожиданное тождество с классическим «смехом сквозь слезы». Подобные интонации присутствовали в его поэтике и раньше, но в нынешней книге, наконец, обрели стилистическую законченность. Тончайшая лирика и жандармская грубость расшаркиваются и толкаются в этой зазеркальной прихожей, словно Достоевский и Гоголь. К этим авторам отечественной хрестоматии он незаметно для себя и обращается, черпая не только иронию, но и державную мощь.» |
|
«Сборник, продолжающий серию изданий «Лосевских чтений» является итогом Международной научной конференции XIII Лосевские чтения: «Ф.М. Достоевский и культура Серебряного века: традиции, трактовки, трансформации» (2010 г.) Конференция была организована Культурно-просветительским обществом «Лосевские беседы», Научным Советом «История мировой культуры» РАН, Библиотекой истории русской философии и культуры «Дом А.Ф. Лосева» при участии Университета Мишеля Монтеня — Бордо-3, Музея «Мемориальная квартира Андрея Белого», Музея «Серебряного века». В книгу вошли статьи известных российских и зарубежных исследователей, освещающие с разных точек зрения проблему восприятия творчества Достоевского литературой и философской традицией.» |
|
«Самый мрачный поэт викторианской эпохи, «лауреат пессимизма», как характеризуют его историки литературы, Джеймс Томсон (1834-1882) при жизни был практически не признан. Отчасти виной тому был характер Томсона, ведшего одинокое существование, страдавшего от бессонницы, депрессии и алкоголизма. Памятник этому болезненному состоянию — главное произведение Томсона, философская поэма «Город страшной ночи» (отд. изд. 1880), отмеченная безысходным отчаянием, ужасом перед промышленным прогрессом, отказом от религии. «Город страшной ночи» в поэме — это и Лондон, и вместе с тем обобщенный образ мира, враждебного человеку. Поэма оказала сильнейшее влияние на Р. Киплинга и дала толчок к созданию одного из важнейших литературных произведений XX века — «Бесплодной земли» Т.С. Элиота. Для русского читателя поэма Томсона является пропущенным звеном в урбанистической поэзии второй половины XIX — начала XX века (Ш. Бодлер, Э. Верхарн, Г. Гейм). В книге публикуется первый полный перевод поэмы на русский язык.» |
|
«В современной русской поэзии есть несколько направлений — классическое — поэзия традиции, преемственности поколений, впитавшая в себя всю палитру и весь опыт предшественников, безусловно, разительно изменившаяся за те столетия, что существует само понятие «русская поэзия»; поэзия экспериментов, плодотворно развиваемая с начала XX века — в ней работали такие яркие авторы, как Ильязд, Хлебников, Хармс, Олейников, Заболоцкий, Введенский — от нее остается в сухом остатке немного, но этого «немногого» сверхдостаточно для развития русской поэзии; и выходящее за рамки поэзии, как таковой — скорее, это направление стоило бы выделить в новый жанр — верлибр — пришедшие к нам из перевода попытки западной поэзии преодолеть свой кризис поэтического искусства. Вадим Молодый — и это замечательно! — вырос как поэт в русле именно классического понимания поэзии, являясь глубоко образованным и культурным человеком. В своих стихотворениях он предстает перед нами носителем глубоко русской традиции говорить сразу обо всем — каждое стихотворение это не только «картинка с выставки», зарисовка, эмоциональный всплеск, но и цепочки ассоциаций, парафразы, скрытые цитаты, отсылающие нас к предшественникам, в мировую поэзию и прозу.» |
|
