|
|
|
Современная российская литература
|
«Роман известного писателя, мастера современной прозы Леонида Бежина «Отражения комнаты в елочном шаре» — о Москве пятидесятых и шестидесятых годов. Автор рассказывает, как возвращались из сталинских лагерей, праздновали Новый год в арбатских коммуналках (в елочных шарах отражалась комната) и ездили на дачу, как исчезали последние мистические кружки и появлялись первые английские школы. Московская тема в романе соединена с библейской: описываемое время отмечено знаками апостолов и евангелистов — Петра и Павла, Матфея, Марка, Луки и Иоанна, чьи образы тоже воссоздаются в романе. Золотая библейская ниточка в ткани бежинского повествования вплетает его в толпу послебулгаковской русской прозы. Матовая приглушенная гамма снимает ощущение сюжетной пестроты (хотя действие разветвлено). Спокойно-вдумчивый, сочувствующий взгляд на людей роднит Бежина с классиками русского психологического реализма. (Лев Аннинский).» |
|
«Книга Людмилы Петрушевской «Жизнь — это театр» представляет собой то, что называется по-современному «My best», а раньше это звучало как «Избранное»: выбор автора. В сборник входят самые известные рассказы писательницы, несколько новелл, которые публикуются впервые, а также знаменитый маленький роман «Время ночь».» |
|
«Вы убедились, что книги Б. Акунина о приключениях Эраста Фандорина — это класс?! Теперь я говорю: на смену Пелевину идет Обломов... Эта книга — больше, чем просто история Старика Хоттабыча в современном мире. Больше, чем тройной римейк вечного сюжета. Это новый культурный пласт, умело замаскированный под авантюрный роман. Верю, что вы полюбите Обломова. Знаю, вы не сможете его забыть. Надеюсь, скоро вы будете читать его второй роман «Хоттабыч-потрошитель». И. Захаров» |
|
... Интересно, а что было бы, если... Что было бы, дорогой читатель, если бы Иуда не предал бы Христа стражникам, если бы прокуратор Понтий Пилат не послал его на казнь, если бы народ иудейский распял вместо Иисуса разбойника Варавву, если бы святые апостолы не разнесли по земле весть о чудесном воскрешении Христа, а Иоанн Богослов не завершил бы Священное Писание Патмосскими видениями? Что было бы с нами, с миром, с человечеством? Новый роман Андрея Зверинцева, органично сочетая в себе ироничную детективную линию и глубокую философскую притчу, заинтересует как поклонников серьезной литературы, посвященной библейским сюжетам, так и неподготовленных любителей исторических детективов, мистических романов и других популярных жанров. |
|
Остроумные и злые антиутопии… Изысканный и смешной сюрреализм и забавный, колоритный гиперреализм. Философские прозрения и великолепные игры на стилистическом, сюжетном и языковом уровне. Это — повести и рассказы Владимира Сорокина, легенды отечественной нонконформистской прозы, одного из самых скандальных и талантливых писателей нашего времени, сумевшего сказать новое слово в русскоязычном постмодернизме. |
|
Остроумные и злые антиутопии… Изысканный и смешной сюрреализм и забавный, колоритный гиперреализм. Философские прозрения и великолепные игры на стилистическом, сюжетном и языковом уровне. Это — повести и рассказы Владимира Сорокина, легенды отечественной нонконформистской прозы, одного из самых скандальных и талантливых писателей нашего времени, сумевшего сказать новое слово в русскоязычном постмодернизме. |
|
«Руку на сердце (Кирхе). Религию человек носит в сердце, сердце — в груди. Наше тело суть храм, груди — купола. Наша женственность — вот наша религия. Киндер. Мой сын Митя долгое время говорил «дети и люди» (например, «там на улице много детей и людей», «дети и люди редко едят траву и листья», «все дети и люди тоже любят карусели»). Я каждый раз слегка вздрагивала. Слово на языке (кюхен). «Словами сыт не будешь», — утверждает народная пословица, однако зачастую это не совсем так. и даже совсем не так: мы вкушаем слова, смакуем термины, насыщаемся беседами о кулинарии.» |
|
Герой Гражданской войны, археограф Никита Гудошников, всю жизнь шел к одной цели. На полях сражений с белогвардейцами, под фашистскими бомбами, в старообрядческих скитах он спасал древние книги и искал доказательство тому, что письменность на Руси возникла задолго до прихода солунских братьев Кирилла и Мефодия. И однажды почти нашел — видел своими глазами дохристианское сочинение летописца и песнетворца Дивея... |
|
Герой Гражданской войны, археограф Никита Гудошников, всю жизнь шел к одной цели. На полях сражений с белогвардейцами, под фашистскими бомбами, в старообрядческих скитах он спасал древние книги и искал доказательство тому, что письменность на Руси возникла задолго до прихода солунских братьев Кирилла и Мефодия. И однажды почти нашел — видел своими глазами дохристианское сочинение летописца и песнетворца Дивея... |
|
«Известный блоггер играючи выдает очередную порцию «спиритических сеансов для взрослых». Не меняя стиля, Узун стремительно кромсает реальность на пестрые клипы, темы которых лежат в недрах нашей генетической памяти: первая любовь Вовочки, сон Веры Павловны, шалости нетрезвого Купидона, закусившего луком... Вас на несколько часов похитят из обыденности и омоют ваши души от пошлости...» |
|
«Девочке 13. Девочка зреет. Причисляет себя к золотой молодежи. Тусуется. Девочке 14. Тянет деньги из отца. Девушке 18. Решает остаться девственницей. Лишается невинности на шеринг-вечеринке. Становится call-girl, с которой «модно кувыркаться». Пишет песни — такие же искренние и инфантильные, как она сама. Выпускает альбомы. Ей уже 21. Она рожает дочь. Она боится и преодолевает. Любит и помнит. Страдает и ждет. Созрела? В 25 садится за компьютер и решает написать роман. Она считает себя V (очень) I (важной) P (персоной). Она такая же, как вы, дети восьмидесятых. В этом ее фишка. В этом ее уникальность.» |
|
«Это дебютная книга молодой писательницы. Ее мастерство в построении острого сюжета небольшого рассказа или короткой повести и виртуозное владение выразительной художественной деталью в описании тончайших человеческих переживаний или явлений природы, были сразу замечены и критикой и читателями (Надежда Горлова — лауреат литературных премий журналов «Новый мир», «Русский переплет» и премии «Эврика»). Герои этих произведений простые люди, жители русских исчезающих деревень и еврейских местечек, чей традиционный уклад разрушается под ударами переселенческих волн последнего времени. Но жизнь продолжается, как и прежде, люди влюбляются, строят семьи, свой дом, обихаживают землю и в одночасье теряют близких, погибают от любовной горячки и пьянства, оставляя потомкам жгучие загадки бытия. Повествование почти всегда ведется от первого лица, что сообщает подлинную достоверность. Но проза Горловой не стилизованное правдоподобие или бытописательство, ибо в ней всегда содержатся загадка вечно изменяющейся природы и подлинность сновидений автора. Как справедливо заметил известный критик Павел Басинский, «читая прозу Надежды Горловой, надо мысленно надевать на себя... черные очки. Успокоить зрение, настроить на различение всех деталей. А затем — резко снять очки и видеть то, что видит автор».» |
|
Роман о судьбах России и русского человека на рубеже XX и XXI вв., героям которого «выпало жить в неправедные времена». Но они всегда понимали, что самое дорогое удовольствие в жизни — иметь собственное мнение и убеждения. «Они пережили расстрел парламента в 1993 г. и отчетливее других ощущали нависшую над страной угрозу». |
|
«Командировка с шефом в Тунис Ларисе очень понравилась — веселая компания спутников-журналистов, роскошный пятизвездочный отель, головокружительные южные ночи, полные любовного томления и романтики. Именно такой ночью, напоенной запахом цветущих растений и восточными ароматами, она встречает незнакомца, и в ее душе возникает образ прекрасного принца. Но... в жизни нет места сказкам. Вместо принца — капризный шеф-толстячок, неожиданно позвавший Ларису замуж. Вместо сказки — реальный шанс получить мужа-москвича с квартирой и пропиской. Для провинциалки — просто счастье. Лариса оказалась на распутье: броситься в новую жизнь или предпочесть хорошо «упакованного», но нелюбимого человека?..» |
|
В «Инессе...» Анатолий Тосс — двойной номинант Букеровской премии, романы которого переведены на многие языки мира, — рассказывает о событиях, пережитых им самим в течение одного полного светового дня. Событиях веселых, лирических, но одновременно и драматических. Неожиданность смешается с любовью, та — с беспечным танцем в лесу, потом все это сместится в шумную квартиру, чтобы покрыться в результате мраком уличного преступления. Которое, впрочем, останется не вполне совершенным... |
|
«»...Добежав до конца, Ольга распахнула торцевую дверь и оказалась в большом зале для заседаний. Стекла в широких окнах были выбиты, сугробы покрывали ряды гнилых кресел. Увязая по колени в снегу, Ольга пробежала по проходу, вспрыгнула на подиум, перемахнула через провалившийся стол с клочьями истлевшего красного сукна и встала на массивный мраморный бюст Ленина. Скоба вбежал, дал очередь веером, Ольга дважды выстрелила из-за ленинского плеча: первая пуля срикошетила от пулемета Скобы, вторая попала ему в правое бедро. Он закричал, бросился в сугроб, привстал и открыл огонь. Мраморные осколки полетели от бюста, Ольга бросилась на пол, проползла до развалившегося рояля, стала целиться, но прямо перед ней из гнилых обломков вывалилась огромная, бугристая крыса с коротким, необыкновенно толстым хвостом, тяжело прыгнула с подиума и не торопясь побежала. Ольга вскочила и, визжа, стреляла в крысу до тех пор, пока пистолет не щелкнул, выбросив ствол...» |
|
«»...Добежав до конца, Ольга распахнула торцевую дверь и оказалась в большом зале для заседаний. Стекла в широких окнах были выбиты, сугробы покрывали ряды гнилых кресел. Увязая по колени в снегу, Ольга пробежала по проходу, вспрыгнула на подиум, перемахнула через провалившийся стол с клочьями истлевшего красного сукна и встала на массивный мраморный бюст Ленина. Скоба вбежал, дал очередь веером, Ольга дважды выстрелила из-за ленинского плеча: первая пуля срикошетила от пулемета Скобы, вторая попала ему в правое бедро. Он закричал, бросился в сугроб, привстал и открыл огонь. Мраморные осколки полетели от бюста, Ольга бросилась на пол, проползла до развалившегося рояля, стала целиться, но прямо перед ней из гнилых обломков вывалилась огромная, бугристая крыса с коротким, необыкновенно толстым хвостом, тяжело прыгнула с подиума и не торопясь побежала. Ольга вскочила и, визжа, стреляла в крысу до тех пор, пока пистолет не щелкнул, выбросив ствол...» |
|
...После седьмого оргазма Сашенька долго плакала у Марины на коленях. К одиннадцатому шли долго и упорно, словно советские альпинисты на Эверест, достигнув вершины, радостно и облегченно плакали, по-сестрински целовались в раскрасневшиеся щеки, заботливо укрывали друг дружку, бормотали детские нежности, рассказывали о наболевшем, клялись в верности и любви, ругали мужчин и советскую власть, снова целовались, делились прошлыми воспоминаниями, снова клялись, снова укрывали, снова целовались, снова клялись и засыпали, засыпали, засыпали... |
|
...После седьмого оргазма Сашенька долго плакала у Марины на коленях. К одиннадцатому шли долго и упорно, словно советские альпинисты на Эверест, достигнув вершины, радостно и облегченно плакали, по-сестрински целовались в раскрасневшиеся щеки, заботливо укрывали друг дружку, бормотали детские нежности, рассказывали о наболевшем, клялись в верности и любви, ругали мужчин и советскую власть, снова целовались, делились прошлыми воспоминаниями, снова клялись, снова укрывали, снова целовались, снова клялись и засыпали, засыпали, засыпали... |
|
«С именем Всеволода Овчинникова — журналиста, писателя, востоковеда — связано новое направление в отечественной журналистике: успешная попытка создать психологический портрет зарубежного народа. Творческое кредо автора: «убедить читателя, что нельзя мерить чужую жизнь на свой аршин, нельзя опираться лишь на привычную систему ценностей и критериев, ибо они отнюдь не универсальны, как и грамматические нормы нашего родного языка». Дилогия «Сакура и дуб» пользуется заслуженной популярностью не только в России, но и за рубежом, где неоднократно переиздавалась.» |
|
