|
|
|
Книги Шаляпин Ф.
|
«К 140-летию со дня рождения великого русского артиста Федора Ивановича Шаляпина (1873–1938) издается том его мемуарной прозы, куда вошли в полном виде две автобиографические книги – «Страницы из моей жизни» и «Маска и душа». Первая написана еще в России — в ней рассказывается о тернистом пути певца к вершинам славы. Вторая создана на склоне лет в эмиграции и пронизана болью от разлуки с родиной. Шаляпин пишет о своем духовном развитии, о тревогах совести, о творческих исканиях, размышляет об искусстве, вспоминает о выдающихся личностях – М. Горьком, С. Мамонтове, В. Стасове, И. Репине, К. Коровине, В. Серове, А. Луначарском, Т. Сальвини, Б. Шоу. Помимо архивных фотографий, в книгу вошли и многочисленные рисунки самого Шаляпина.» |
|
«Федор Иванович Шаляпин — человек удивительной, неповторимой судьбы. Бедное, даже нищее детство в семье крестьянина и триумфальный успех после первых же выступлений. Шаляпин пел на сценах всех известных театров мира, ему аплодировали императоры и короли. Газеты печатали о нем множество статей, многие из которых были нелепыми сплетнями об «очередном скандале Шаляпина». Возможно, это и побудило его искренне и правдиво рассказать о своей жизни. Воспоминания Шаляпина увлекательны с первых страниц. Он был действительно «человеком мира». Ленин и Троцкий, Горький и Толстой, Репин и Серов, Герберт Уэллс и Бернард Шоу, Энрико Карузо и Чарли Чаплин... О встречах с ними и с многими другими известнейшими людьми тех лет Шаляпин вспоминает насмешливо и деликатно, иронично и тепло. Это не просто мемуары одного человека, это дневник целой эпохи.» |
|
Воспоминания Шаляпина увлекательны с первых страниц. Он был действительно «человеком мира». Ленин и Троцкий, Горький и Толстой, Репин и Серов, Герберт Уэллс и Бернард Шоу, Энрико Карузо и Чарли Чаплин… О встречах с ними и с многими другими известнейшими людьми тех лет Шаляпин вспоминает насмешливо и деликатно, иронично и тепло. Это не просто мемуары одного человека, это дневник целой эпохи, в который вошло самое интересное из книг «Страницы из моей жизни» и «Маска и душа». Федор Иванович Шаляпин – человек удивительной, неповторимой судьбы. Бедное, даже нищее детство в семье крестьянина и триумфальный успех после первых же выступлений. Шаляпин пел на сценах всех известных театров мира, ему аплодировали императоры и короли. Газеты печатали о нем множество статей, многие из которых были нелепыми сплетнями об «очередном скандале Шаляпина». Возможно, это и побудило его искренне и правдиво рассказать о своей жизни. |
|
Для кого эта книга: Новая серия издательства «Эксмо» «Великие россияне» для тех, кто гордится своей страной и историей. Эти издания позволят собрать выдающиеся образцы отечественной мысли в домашней библиотеке. Книги станут великолепным подарком ценителям качественных изданий и настоящим патриотам. Об издании: Шаляпин — это гений, который на века сумел зафиксировать мимолетность сценического искусства. В гримерную входил обычный человек — а на сцене появлялся Иван Грозный, Борис Годунов, Мефистофель или монах Досифей. Неподражаемый, всегда в образе, который не оставлял сомнений в искренности и правдивости. Его голос был такой великой силищи, полета и красоты, что, казалось, ему нет преград. Но не басом единым был славен Федор Иванович. Шаляпин — это удивительное сочетание происхождения, типажа, характера, личности, харизмы и темперамента. О своем жизненном пути певец рассказывает с юмором и правдиво, как он сам признается — «отчаянно провинциально». А значит — искренне, а значит — по-русски. Фрагмент: «Стыдновато и обидно мне теперь сознавать, как многое, к чему надо было присмотреться внимательно и глубоко, прошло мимо меня как бы незамеченным. Так природный москвич проходит равнодушно мимо Кремля, а парижанин не замечает Лувра. По молодости лет и легкомыслию очень много проморгал я в жизни. Не я ли мог глубже, поближе и страстнее подойти к Льву Николаевичу Толстому? Не я ли мог чаще с умилением смотреть в глаза очкастому Николаю Андреевичу Римскому-Корсакову? Не я ли мог глубоко вздохнуть, видя, как милый Антон Павлович Чехов, слушая свои собственные рассказы в чтении Москвина, кашлял в сделанные из бумаги фунтики? Видел, но глубоко не вздохнул. Жалко.» |
|
