|
|
|
Книги Олдингтон Р.
|
«В сборник вошли два величайших произведения Ричарда Олдингтона: самый яркий и жестокий роман в литературной истории английского «потерянного поколения» «Все люди — враги» и одна из самых злых и остроумных книг XX века — комедия-фарс «Семеро против Ривза».» |
|
«В сборник вошли два величайших произведения Ричарда Олдингтона: самый яркий и жестокий роман в литературной истории английского «потерянного поколения» «Все люди — враги» и одна из самых злых и остроумных книг XX века — комедия-фарс «Семеро против Ривза».» |
|
Биографии знаменитых людей занимают значительное место в творчестве Ричарда Олдингтона. Эту книгу Олдингтон посвятил биографии Роберта Луиса Стивенсона. Волевой человек, яркая личность, талантливый писатель, Стивенсон выбрал СВОЙ путь. Отказавшись от религиозных убеждений, семейных традиций, финансовой поддержки, он все же сумел обрести независимость и литературное признание. Сила духа, воля, оптимизм — в этом секрет успеха, таланта и популярности Стивенсона. |
|
Биографии знаменитых людей занимают значительное место в творчестве Ричарда Олдингтона. Эту книгу Олдингтон посвятил биографии Роберта Луиса Стивенсона. Волевой человек, яркая личность, талантливый писатель, Стивенсон выбрал СВОЙ путь. Отказавшись от религиозных убеждений, семейных традиций, финансовой поддержки, он все же сумел обрести независимость и литературное признание. Сила духа, воля, оптимизм — в этом секрет успеха, таланта и популярности Стивенсона. |
|
«Смерть героя» Олдингтона – книга, которая наряду с романами «Прощай, оружие!» Хемингуэя и «На западном фронте без перемен» Ремарка стала своеобразным манифестом «потерянного поколения». Работа над произведением заняла всего пятьдесят один день. Максим Горький назвал «Смерть героя» Олдингтона «злой, полной жуткого отчаяния» книгой, свидетельствующей об окончательном загнивании буржуазного мира. «Эта книга является надгробным плачем, – писал Олдингтон, – памятником, быть может, неискусным, поколению, которое горячо надеялось, боролось честно и страдало глубоко». |
|
«Роман Олдингтона «Дочь полковника» некогда считался одним из образцов скандальности, — но теперь, когда тема женской чувственности давным-давно уже утратила запретный флер, читатели и критики восхищаются не «сенсационностью» этого произведения, но его искренностью, реализмом и глубиной психологической достоверности. Мужчины погибли на войне, — так как же теперь быть молодым женщинам? Они не желают оставаться одинокими. Они хотят самых обычных вещей — детей, семью, постельных супружеских радостей. Но... общество, до сих пор живущее по викторианским законам, считает их бунтарками и едва ли не распутницами, клеймит и проклинает...» |
|
«Одна из самых злых и остроумных книг XX века. Книга, не оставляющая камня на камне от «святая святых» английской литературы 1920-х годов — модернистского течения. Томас Стернз Элиот и его однокашники под безжалостным, как нож, пером Ричарда Олдингтона превращаются в уморительные карикатуры на самих себя. Этот фарс беспощаден, несправедлив и опасен. Принять его трудно. С ним хочется спорить и соглашаться. Но оторваться от гомерически смешной литературной фантасмагории Олдингтона, которую критики единодушно сравнивают с его величайшим шедевром — «Смертью героя» — невозможно...» |
|
«Одна из самых злых и остроумных книг XX века. Книга, не оставляющая камня на камне от «святая святых» английской литературы 1920-х годов — модернистского течения. Томас Стернз Элиот и его однокашники под безжалостным, как нож, пером Ричарда Олдингтона превращаются в уморительные карикатуры на самих себя. Этот фарс беспощаден, несправедлив и опасен. Принять его трудно. С ним хочется спорить и соглашаться. Но оторваться от гомерически смешной литературной фантасмагории Олдингтона, которую критики единодушно сравнивают с его величайшим шедевром — «Смертью героя» — невозможно...» |
|
«Роман Олдингтона «Дочь полковника» некогда считался одним из образцов скандальности, — но теперь, когда тема женской чувственности давным-давно уже утратила запретный флер, читатели и критики восхищаются не «сенсационностью» этого произведения, но его искренностью, реализмом и глубиной психологической достоверности. Мужчины погибли на войне, — так как же теперь быть молодым женщинам? Они не желают оставаться одинокими. Они хотят самых обычных вещей — детей, семью, постельных супружеских радостей. Но... общество, до сих пор живущее по викторианским законам, считает их бунтарками и едва ли не распутницами, клеймит и проклинает...» |
|
«Англия между двумя Мировыми войнами. Сущий рай благоденствия и процветания, разумного, просвещенного консерватизма и разумного, просвещенного интеллектуального либерализма? Или — гнилое болото, в котором гибнут все нормальные человеческие существа, где человек, не похожий на других, обречен стать предметом насмешек, а высокие идеалы давно превратились в фикцию? Олдингтон смеется над тем, что видит и описывает. Но, как и в «Смерти героя», смех его превращается в злой и горький сарказм, — а фарс «сущего рая» — в беспощадную трагикомедию.» |
|
«Англия между двумя Мировыми войнами. Сущий рай благоденствия и процветания, разумного, просвещенного консерватизма и разумного, просвещенного интеллектуального либерализма? Или — гнилое болото, в котором гибнут все нормальные человеческие существа, где человек, не похожий на других, обречен стать предметом насмешек, а высокие идеалы давно превратились в фикцию? Олдингтон смеется над тем, что видит и описывает. Но, как и в «Смерти героя», смех его превращается в злой и горький сарказм, — а фарс «сущего рая» — в беспощадную трагикомедию.» |
|
