|
|
|
Книги издательства «Новое литературное обозрение (НЛО)»
|
Сборник известного писателя Василия Павловича Аксенова наряду с новыми текстами включает в себя фрагменты больших и малых сочинений, а также завершенные рассказы, в которых так или иначе звучит американская нота. После вынужденной эмиграции из СССР в 1980 году автор в течение 24 лет жил в США и преподавал русскую литературу и культурологию в американских университетах. В этой книге он старается показать, как американская среда (хронотоп) становится своеобразным строительным материалом при создании современных русских романов. Уклоняясь от политической полемики, он сосредоточивается на чисто художественном и метафорическом взаимодействии двух культур. |
|
«Новое исследование психического феномена сочинителя (случай Достоевского). Фокусируясь на том, как внешние импульсы могут интерпретироваться в сознании через фрагменты прошлого (внутреннего) опыта, исследователь выявляет увлекательные, а порой и захватывающие «сюжеты» из жизни писателя и, демонстрируя, как фантазии могли уступать тайному желанию сочинителя по-новому проиграть свою биографию. Исследование построено как детектив с ненавязчивым введением примеров из практики психоанализа и психопатологии. Используя хорошо известные «факты»: идеи и фантазии Достоевского, равно как идеи и фантазии его интерпретаторов, автор книги строит диалог с сочинителем (и читателем) не в форме «обмена идеями», а как модель того, что могло иметь место в сознании (и подсознании) сочинителя, то есть, могло быть реально доступно его (и всякому) опыту.» |
|
«В книге — два связанных между собою исследования. Одно из них посвящено неизвестному сочинению митрополита Стефана Яворского с протестом против учреждения Синода. Разбираются полемические элементы этого сочинения и пересматриваются церковно-политические установки Яворского на всем протяжении его жизни. Во втором исследовании рассматривается история чина избрания и поставления архиерея в Петровскую эпоху и допетровский период в связи прежде всего с вопросом об отношении русской церкви к восточным патриархам и к царской власти. Этим двум исследованиям предпослано обширное введение, в котором пересматриваются основные противостояния, характеризующие церковную политику в Петровскую эпоху и прослеживается предыстория этих противостояний. В приложении к работе публикуется ряд текстов, ранее не вводившихся в научный оборот: «Апология» Яворского, его же проповедь на день Алексея Человека Божия 1712 г. с пометками Петра I, архиерейские обещания Ионы Вятского 1674 г. и Павла Коломенского 1676 г., а также чин избрания и поставления архиерея в редакции патриарха Адриана. Публикации снабжены историческим и филологическим комментарием.» |
|
«Среди различных линий переписки Бориса Пастернака его письма к родителям и сестрам занимают особое место широтой биографического охвата и открытостью разговора и выбора тем. Они передают черты его характера и творческой психологии в разные периоды его жизни и показывают удивительную душевную близость сына и родителей, дающую им возможность говорить обо всем на свете и почти на равных. Между родителями и детьми, считал Борис Пастернак, столько живого сходства, что «такое письмо почти разговор с самим собой». Письма Пастернака представляют собой непосредственное воплощение времени и его атмосферы, не менее существенное, чем его художественные произведения.» |
|
«Виктор Мизиано — деятельный участник художественного процесса: известный куратор, издатель «Художественного журнала» («ХЖ»), авторитетная фигура современной интернациональной арт-сцены. Книга «Другой» и разные» составлена из его статей разных лет, из описаний кураторских проектов, из рецензий на художественные события. Репрезентируя эти статьи фундаментальным «книжным образом», автор стремился прояснить эволюцию развития московской художественной сцены 90-х годов, а также собственную теоретическую и критическую эволюцию. Сама книга выстроена как своего рода кураторский проект — внутри текста обозначены внутренние маршруты и уровни чтения, рассчитанные на разную аудиторию и позволяющие всякий раз видеть за конкретными штудиями абрис общей панорамы.» |
|
«Книга писателя и журналиста Сергея Кузнецова состоит из написанных в разные годы статей, современных комментариев к ним и мемуаров. В центре книги — люди и события первых лет русского Интернета. Говоря языком старшего поколения, пишет Кузнецов, и у нас был свой Вудсток. Воскрешая драйв недавних лет, уже ставших историей, автор заставляет читателя поверить, что «в те годы только люди, создававшие виртуальный мир, и жили настоящей жизнью».» |
|
«Мемуары художника Валентина Воробьева, активного участника «второго русского авангарда», охватывают полвека жизни в искусстве. Военное детство в глуши, учение, люди культуры 1950-х, бурная атмосфера московского артистического подполья 1960-х, паломничество богемной публики по мастерским художников-»нонконформистов»: поэты, дипломаты, фарцовщики, диссиденты, «бульдозерная» и «Измайловская» выставки. Затем тридцать лет жизни во Франции, где оказались многие известные шестидесятники. Перед читателем воссоздается картина жизни целого поколения, талантливо и увлекательно написанная одним из его героев. Литературный дар Воробьева очевиден, документальное повествование читается как роман о русском Монпарнасе. Книга снабжена многочисленными иллюстрациями.» |
|
Критика социальных наук — это ответ на современный кризис гуманитарного знания. Социальные науки родились как идеология демократии, поэтому их кризис тесно взаимосвязан с кризисом современного демократического общества. В чем конкретно проявляется кризис социальных наук? Сумеют ли социальные науки найти в себе ресурсы для обновления или им на смену придет новая культурная практика? В книге известного историка Н.Е. Копосова собраны статьи и рецензии, посвященные истории и современному состоянию социальных наук, и прежде всего — историографии. В центре внимания автора — формирование и распад современной системы основных исторических понятий. |
|
«Книга Андрея Ковалева посвящена современному, главным образом, московскому искусству — его героям, чьи имена, собственно, и образуют «указатель», художественным событиям и местам обитания. Автор — один из самых ярких газетных критиков 1990-х и далее годов; статьи, вошедшие в сборник, в большинстве своем первоначально писались для газет и других периодических изданий. Объединенные в книгу, они складываются в мозаику, демонстрирующую особого рода «опыт визуальности»: в центре текста оказывается фигура критика, виртуозно распоряжающегося «именным» материалом и воссоздающего незабываемый образ современной художественной жизни.» |
|
«Франция привыкла считать себя интеллектуальным центром мира, местом, где культивируются универсальные ценности разума. Сегодня это представление переживает кризис, и в разных странах появляется все больше публикаций, где исследуются границы, истоки и перспективы французской интеллектуальной культуры, ее место в многообразной мировой культуре мысли и словесного творчества. Настоящая книга составлена из работ такого рода, освещающих статус французского языка в культуре, международную судьбу так называемой «новой французской теории», связь интеллектуальной жизни с политикой, фигуру «интеллектуала» как проводника ценностей разума в повседневном общественном быту. В книгу также включены материалы российско-французского коллоквиума о Морисе Бланшо — выдающемся представителе французской литературы и интеллектуальной культуры XX века, и библиографический указатель «Французская гуманитарная мысль в русских переводах, 1995-2004 гг.». Для специалистов по культурологии, философии, теории и истории литературы.» |
|
В книге на примере четырех писателей — Льва Толстого, Антона Чехова, Ивана Бунина и Владимира Набокова — рассматриваются механизмы конструирования истории русской литературы XIX — XX вв. Исследование строится как серия сопоставительных деконструктивистских анализов произведений каждого из писателей в контексте соответствующей исследовательской традиции, при этом особое внимание уделяется риторическим стратегиям литературных, литературоведческих и историко-литературных текстов. Этот подход позволяет автору предложить ряд существенно новых интерпретаций ряда классических произведений и очертить возможности истории литературы, учитывающей постструктуралистскую критику историографии. |
|
«Петер Зилахи родился в 1970 году в Будапеште. В университете изучал английскую филологию, антропологию культуры и философию. В литературе дебютировал сборником стихов (1993), но подлинную известность получил после публикации романа «Последний окножираф» (1998), переведенного с тех пор на 14 языков. Использовав форму иллюстрированного детского лексикона, Петер Зилахи создал исполненную иронии и черного юмора энциклопедию Балкан и, шире, Восточной Европы — этой «свалки народов», в очередной раз оказавшейся в последние десятилетия XX века на драматическом перепутье истории. Книга Зилахи удостоена ряда международных премий. Мультимедийный вариант романа демонстрировался на Бродвее, в Германии, лондонском «Ковент Гарден».» |
|
«Подзаголовок книги «Большой некролог» — достаточно точно определяет ее жанр. Это книга о людях, уже переплывших Стикс, попытка совместить надгробное слово, органичной частью которого является живое личное воспоминание, с анализом их жизненного труда (именно жизненного труда, а не просто творчества). «Особенность книги, — пишет автор, известный историк, литературовед, прозаик Я. Гордин, — в том, что трое, переплывшие Стикс, а именно им посвящена основная часть книги, — были моими близкими друзьями. Их жизнь была частью моей жизни, равно как — смею думать — моя жизнь кое-что значила для них». Три первые раздела книги, герои которых Иосиф Бродский, Натан Эйдель-ман и Юрий Давыдов, это — несмотря на минимум мемуарного материала, — еще и попытка удержать «утраченное время».» |
|
«В «Волшебной горе» Томаса Манна есть фраза, побудившая Павла Хюлле написать целый роман под названием «Касторп». Эта фраза — «Позади остались четыре семестра, проведенные им (главным героем романа Т. Манна Гансом Касторпом) в Данцигском политехникуме...» — вынесена в эпиграф. Хюлле живет в Гданьске (до 1918 г. — Данциг). Этот красивый старинный город — полноправный персонаж всех его книг, и неудивительно, что с юности, по признанию писателя, он «сочинял» события, произошедшие у него на родине с героем «Волшебной горы». Роман П. Хюлле — словно пропущенная Т. Манном глава: пережитое Гансом Касторпом на данцигской земле потрясло впечатлительного молодого человека и многое в нем изменило. Автор задал себе трудную задачу: его Касторп обязан был соответствовать манновскому образу, но при этом нельзя было допустить, чтобы повествование померкло в тени книги великого немца. И Павел Хюлле, как считает польская критика, со своей задачей справился.» |
|
«В саду памяти» Иоанны Ольчак-Роникер, польской писательницы и сценаристки, — книга из разряда большой литературы. Она посвящена истории одной еврейской семьи, избравшей путь польской ассимиляции, но в зеркале судеб ее героев отражается своеобразие Польши и ее культуры. «Герои этой «личной» истории, показанной на фоне Истории с большой буквы, — близкие родственники автора: бабушка, ее родня, тетки, дядья, кузины и кузены. Ассимилированные евреи — польская интеллигенция. Работящие позитивисты, которые видели свою главную задачу в труде — служить народу. Безумные романтики, поверившие, что можно до основания потрясти мир. И те, и другие оказались позднее в дьявольски сложных условиях тоталитаризма: коммунистического и фашистского... Самый талантливый сценарист не придумал бы таких хитросплетений. Только жизнь может столь драматичным образом создавать и перемешивать человеческие судьбы», — пишет о книге Анджей Вайда. Книге Иоанны Ольчак-Роникер в 2002 г. была присуждена высшая национальная литературная премия Польши — «Нике».» |
|
«Эта книга — первая попытка академического издания повести «Улитка на склоне» А. и Б. Стругацких. В нее вошли собственно текст произведения, его варианты, а также материалы, отражающие взаимодействие этого «культового» произведения с языком, литературой и обществом как на момент написания, так и позже. История создания, лингвистический анализ, литературные параллели и цитаты, подражания, продолжения и пародии, словарь терминов, неологизмов, исторической и культурно-дефинированной лексики, сленга и жаргонов, реакция критиков и литературоведов — все это делает данную книгу окном в мир эпохи шестидесятых, памятником которой она стала.» |
|
«Статьи, представленные в сборнике, предлагают оригинальный взгляд на писателя Владимира Набокова, актуальный для нынешней литературной, культурной и академической ситуации. Феномен «Набоков» рассматривается как своего рода литературная и коммерческая индустрия. Авторы сборника — более двадцати ученых из восьми стран мира — пытаются понять отношение Набокова к популярной культуре (театр, кино, визуальное искусство), а также подвести первые итоги бурного десятилетия российской набоковианы и оценить влияние писателя на русскую литературу конца 1980-х — начала 1990-х годов.» |
|
«В новую книгу прозы известного драматурга, прозаика, поэта Леонида Зорина, автора полюбившихся зрителю пьес «Варшавская мелодия», «Покровские ворота», «Царская охота», вошли составившие трилогию романы «Странник», «Злоба дня» и «Обида». Как пишет в предисловии А. Агеев, «...стилистически разнородные романы действительно складываются в некое противоречивое, конфликтное и все-таки реальное эстетическое и интеллектуальное единство. Связывает их «длинная мысль» писателя, ее превращения, преображения и приключения».» |
|
«Эта книга посвящена истории табака и курения в Петербурге — Ленинграде — Петрограде: от основания города до наших дней. Разумеется, приключения табака в России рассматриваются автором в контексте «общей истории» табака — мы узнаем о том, как европейцы впервые столкнулись с ним, как лечили им кашель и головную боль, как изгоняли из курильщиков дьявола и как табак выращивали вместе с фикусом. Автор воспроизводит историю табакокурения в мельчайших деталях, рассказывая о появлении первых табачных фабрик и о роли сигарет в советских фильмах, о том, как власть боролась с табаком и, напротив, поощряла курильщиков, о том, как в блокадном Ленинграде делали папиросы из опавших листьев и о том, как появилась культура табакерок... Попутно сообщается, почему императрица Екатерина II табак не курила, а нюхала, чем отличается «Ракета» от «Спорта», что такое «розовый табак» и деэротизированная папироса, откуда взялась махорка, чем хороши «нюхари», умеет ли табачник заговаривать зубы, когда в СССР появились сигареты с фильтром, почему Леонид Брежнев стрелял сигареты и даже где можно было найти табак в 1842 году.» |
|
«Маленьким и робким человеком, нередко прячущимся от жизни за нелепыми шутками, казался А.М. Ремизов на фоне модернисткой богемы начала прошлого века. Однако каждая книга этого чрезвычайно плодовитого писателя обнаруживала неожиданные ресурсы его творческой натуры, поражала современников новизной художественных форм, глубиной мировоззрения и масштабом самораскрытия авторского «Я». В своем новом исследовании Елена Обатнина рассматривает полувековой творческий путь Ремизова как прямое выражение его необыкновенно одаренной, новаторской и внутренне свободной личности. Писатель предстает демиургом неповторимых художественных миров, возникавших в процессе разнообразных творческих практик. Креативный опыт оказывается результатом не только упорного, ежедневного литературного труда, но и продуктом особого стиля жизни, основанного на постоянном поиске новых смыслов бытия посредством уникальных экспериментов в области литературного быта, мифотворчества и даже снотворчества. Книга адресована филологам и культурологам, а также всем тем, кому интересен феномен творческой личности Серебряного века.» |
|
