|
|
|
Литература русского зарубежья
|
«Сборник рассказов «Возвращение Чорба» знаменитого русско-американского писателя, одного из классиков литературы XX века Владимира Набокова объединяет в себе ранние «малые» произведения, созданные Сириным-Набоковым в 1920-е годы. Сборник увидел свет в 1930 году в берлинском издательстве «Слово» и вызвал разноречивые оценки в эмигрантской критике. Одни упрекали автора в отсутствии оригинальности и слишком больших «имитаторских способностях», другие — в том, что рассказы Набокова-Сирина «слабее» его же романов, более же обстоятельные критики отмечали, что «книга разбивает мнение... о болезненности мира Сирина. Цветной, дышащий, благоуханный, возникает он на страницах, несмотря на всю смутную печаль, лежащую над темными человеческими поступками», что она (книга) вводит читателя за кулисы мастерства писателя, знакомит нас с его сокровенными пристрастиями и человеческими симпатиями, «рассмотреть которые в романах трудно из-за их ослепляющего блеска» (Н. Андреев). «Возвращение Чорба», «Пассажир», «Картофельный эльф» и «Благость», а также другие рассказы и лирические новеллы, вошедшие в сборник, признаны одними из лучших образцов «малой» прозы XX столетия.» |
|
«Пасха 1917 года. — Встреча Ленина на Финляндском вокзале. — «Севастопольское чудо» Колчака. — Успех публичных речей Керенского. — Множество эпизодов «народоправства» в армии и в тылу. — 20 апреля Ленин организует первую большевицкую пробу сил. Стрельба на улицах по безоружным. Лозунги: «Долой Милюкова!», «Долой Временное правительство!» С утра 21 апреля — порыв безоружных добровольцев из интеллигенции выходить на улицы, защищать власть «от красной гвардии»; те — стреляют. Раненые, убитые, шумные споры и драки на улицах. Тревожные переговоры членов Исполнительного Комитета и Временного правительства — как погасить конфликт, но он не утихает весь день. — Непредвиденное сопротивление большевикам петроградской образованной публики — переменило планы Ленина: гражданскую войну пока отложим!» |
|
В хронике эпопее писателя Русского зарубежья Евгения Николаевича Чирикова (1864-1932) представлена масштабная панорама предреволюционной России, показана борьба элит и революционных фанатиков за власть, приведшая страну к катастрофе. Распад государства всегда начинается с неблагополучия в семье — в отчем доме, что писатель и показал на примере аристократов князей Кудышевых. В Росси книга публикуется впервые. Приведены уникальные архивные фотоматериалы. |
|
«Воистину, ни один человек на земле не способен сказать — кто он. Гений подделки, влюбленный в живопись. Фальсификатор с душою истинного художника. Благородный авантюрист, эдакий Робин Гуд от искусства, блистательный интеллектуал и обаятельный мошенник — новый в литераторе и неотразимый образ главного героя романа «Белая голубка Кордовы». Трагическая и авантюрная судьба Захара Кордовина выстраивает сюжет его жизни в стиле захватывающего триллера. События следуют одно за другим, буквально не давая вздохнуть ни герою, ни читателям. Винница и Питер, Иерусалим и Рим, Толедо, Кордова и Ватикан изображены автором с завораживающей точностью деталей и поистине звенящей красотой. Седьмой роман Дины Рубиной открывает особый этап в ее творчестве.» |
|
«И.А. Бунин, замечательный русский писатель, лауреат Пушкинской и Нобелевской премий. Его «Окаянные дни» относятся к числу тех литературных произведений, в которых по живым следам исторических событий запечатлен «русский строй души» времен революции и гражданской войны 1917-1921 г.г., о котором так говорил А. Блок: «Он спутан и темен иногда, но за этой тьмой и путаницей... вам откроются новые способы смотреть на человеческую жизнь».» |
|
«Впервые под одной обложкой выходят самые знаменитые автобиографические повести Владимира Войновича: «Иванькиада», «Дело№34840» и «Портрет на фоне мифа». В них есть все, чем была богата и знаменита советская и постсоветская эпоха: козни всемогущих спецслужб и заигрывание с «творческой интеллигенцией», впечатляющие творческие свершения и мелкие окололитературные и бытовые дрязги, гордость за свою страну и горечь от осознания ее недугов и обида за ее неблагодарность. Войнович в каждой строчке остается верен себе: скрупулезен до мелочей, честен, бескомпромиссен и, конечно же, остроумен и язвительно ироничен.» |
|
«Не относитесь так серьезно к литературным текстам, это не боговдохновенная Библия. Мало ли что писателю взбредет в голову вспомнить! — Хороший писатель всегда врун в самом ослепительном смысле этого слова. К тому же я отношусь к тому роду людей, которые любят свое настоящее, а не прошлое. И детство и юность у меня были трудны. И когда все это трепетное барахло осталось в прошлом, я вздохнула полной грудью и поняла, что ничем не обязана самой себе — своим воспоминаниям, детским привязанностям, детским мечтам». |
|
Дина Рубина совершила невозможное – соединила три разных жанра: увлекательный и одно-временно почти готический роман о куклах и кукольниках, стягивающий воедино полюса истории и искусства; семейный детектив и психологическую драму, прослеженную от ярких детских и юношеских воспоминаний до зрелых седых волос. Страсти и здесь «рвут» героев. Человек и кукла, кукольник и взбунтовавшаяся кукла, человек как кукла – в руках судьбы, в руках Творца, в подчинении семейной наследственности? – эта глубокая и многомерная метафора повернута автором самыми разными гранями, не снисходя до прямолинейных аналогий. Мастерство же литературной «живописи» Рубиной, пейзажной и портретной, как всегда – на высоте: словно ешь ломтями душистый вкусный воздух и задыхаешься от наслаждения. |
|
«Михаил Гробман родился в 1939 г. в Москве. Учился в Ленинграде в Академии художеств, работал как книжный график. Участвовал в неофициальных выставках 1960-х гг., был близок к поэтам Лианозовской группы. С 1971 г. в Израиле. Картины Гробмана выставлялись во многих музеях мира. Вместе с женой, Ириной Голубкиной-Врубель, Гробман издавал журнал «Левиафан», газету «Знак времени», а с 1996 г. журнал «Зеркало» — один из главных русских журналов Израиля. Стихи Гробмана входили в антологии «У Голубой лагуны», «Строфы века», «Освобожденный Улисс», отдельно была издана книга стихов «Военные тетради» (1992). Первый том книги дневников и воспоминаний Гробмана «Левиафан» вышел в «НЛО» в 2002 году.» |
|
«Книга известного поэта Александра Бараша (родился в 1960 году в Москве, с 1989 года живет в Иерусалиме) написана в жанре «ретроактивного дневника», как это определяет сам автор в подзаголовке. События четвертьвековой и более давности записываются, переживаются и оцениваются как случившиеся сегодня, и в этом поле напряжения личное время становится чуть ли не бесконечным. Тепло и точность деталей московского быта «застойных лет», подлинность переживаний и юмор — и вместе с тем прозрачно-ясная оценка происходящего: «А что там было? Уникальное сочетание убожества жизни и извилистости рефлексии». Размышления о том, что такое советская интеллигенция, русская литература, платоническая любовь («на крови» собственного опыта), обретают форму стилистически сосредоточенной медитации, где слово — луч, взгляд, призванный помочь в различении вещей и их границ.» |
|
«Эта книга показывает развитие русской литературы в диаспоре и метрополии с самой неожиданной стороны. Собранные здесь тексты принадлежат авторам, разбросанным по странам и континентам и группирующимся вокруг издаваемого в Тель-Авиве журнала «Зеркало». Среди них — такие знаменитые фигуры, как Станислав Красовицкий, Илья Кабаков, Михаил Гробман, представители следующих поколений, уже заявившие о себе, — Александр Бараш, Александр Гольдштейн, Юрий Лейдерман, Александра Петрова, новые неординарные писатели — Дмитрий Гденич и Моисей Винокур. Проза и поэзия сборника полны таинственных сюжетов, уводящих читателя в непривычные ментальные пространства и в экзотическую незнакомую географию.» |
|
«Любимая тема в жизни — путешествия. Я готова ехать куда угодно, зачем угодно, на какой угодно срок. Путешествия — то, ради чего стоит жить, писать книги... В жизни ведь ко всему привыкаешь и к жизни самой привыкаешь — она надоедает. Все ситуации повторяемы. Ново только одно: куда бы еще податься?! И сколько раз мое путевое беспокойство бывало сполна награждено: в случайной встрече, летучем разговоре, на обрывке забытой в купе газеты меня ждало самое драгоценное в нашей писательской судьбе — нечаянный сюжет».» |
|
«Дмитрий Вачедин живет в Германии. Свой дебютный роман «Снежные немцы» он определяет как «роман о любви — стран и людей». В пространстве любовного треугольника (два молодых человека — немец и русский эмигрант — влюбляются в немку) исчезает «русское» и «немецкое», возникает некая третья субстанция, которая обволакивает героев, как снежный покров, — любовь, как и снег, не имеет национальности. Действие рассказов Дмитрия Вачедина, также вошедших в сборник, чаще всего происходит в той же Германии — вернее, не в реальной стране, а в некоем пространстве, где маленький мальчик может исчезнуть в струях фонтана, а эмигрантская дискотека служит местом посмертного свидания, где из расписания на вокзале можно вычитать дату смерти, а от мирной жизни провинциального учителя до автоматных очередей в Кавказских горах — всего одна прогулка по охваченному футбольным безумием городу.» |
|
«В новом — на треть расширенном — издании «Колобка» собрана кулинарная проза Александра Гениса, одного из родоначальников этого жанра в России. Эта книга объединила веселые путевые эссе и гастрономические этюды, историю советской кухни и застольный дневник любознательного (не только к съестному) автора. «Колобок» пропитан убеждением: по-настоящему глубоко мы способны познать именно съедобную часть мира.» |
|
«Романы И. Грековой «Пороги» и «Перелом» так же, как знаменитая «Кафедра», снова погружает читателя в любимую писательницей среду научно-технической интеллигенции. И это только кажется, что в институтах все крутится вокруг диссертаций и открытий. Любовь, ревность, борьба интеллектов и характеров и даже... детективная интрига. Словом, у каждого «свое счастье». А жизнь состоит из порогов, которые мы преодолеваем, переступая прежде всего через самих себя.» |
|
«Малларме утверждал, что мир существует, чтобы войти в книгу. Для меня любовь — вчера, сегодня и завтра — материал для будущей книги. И не только моя любовь, и не только любовь, а все вообще, что со мной и с миром вокруг меня происходит. Мои душа и тело, мои близкие и не близкие, мои враги, моя вселенная, короче, моя единственная жизнь вчера, сегодня и завтра — материал для будущей книги. «У художника нет личной жизни... Все его изыскания — лишь ширма, за ней же только и всего — человек, страдающий нестерпимо от того, что нет в мире места нежности». Это написал английский писатель Лоренс Даррелл в своем романе «Жюстин». Мне нечего к этому добавить». Дина Рубина.» |
|
В 4-5-6-м томах Собрания сочинений печатается «Архипелаг ГУЛАГ» — всемирно известная эпопея, вскрывающая смысл и содержание репрессивной политики в СССР от ранне-советских ленинских лет до хрущёвских (1918—1956). Это художественное исследование, переведенное на десятки языков, показало с разительной ясностью весь дьявольский механизм уничтожения собственного народа. Книга основана на огромном фактическом материале, в том числе — на сотнях личных свидетельств. Прослеживается судьба жертвы: арест, мясорубка следствия, комедия «суда», приговор, смертная казнь, а для тех, кто избежал её, — годы непосильного, изнурительного труда; внутренняя жизнь заключённого — «душа и колючая проволока», быт в лагерях (исправительно-трудовых и каторжных), этапы с острова на остров Архипелага, лагерные восстания, ссылка, послелагерная воля. В том 4-й вошли части Первая: «Тюремная промышленность» и Вторая: «Вечное движение». В том 5-й вошли части Третья: «Истребительно-трудовые» и Четвертая: «Душа и колючая проволока». В том 6-й вошли части Пятая: «Каторга», Шестая: «Ссылка» и Седьмая: «Сталина нет»; приводится аннотированный указатель имён (более двух тысяч). |
|
Имя Анатолия Гладилина связано с периодом «оттепели». Он «проснулся знаменитым» в 1956 году после публикации повести «Хроника времен Виктора Подгурского» и с этого времени его имя прочно вошло в историю русской литературы. В 1976 году писатель был вынужден эмигрировать в Париж. Широко публиковался в зарубежных издательствах и 16 лет возглавлял русскую редакцию радио «Свобода». Роман «Тень всадника» писатель называет своей главной книгой. Роман представляет собой многожанровое историко-фантасмагорическое полотно. Острый сюжет, великая любовь, загадочные преступления. Все романные линии сведены воедино в непредсказуемый и неожиданный финал. Фантазия писателя достойна удивления и восхищения. Его умение погружать в разные исторические эпохи — умение, которым обладают лишь настоящие мастера прозы. Среди героев — Робеспьер, Сен-Жюст, Наполеон, Бернадот, маршал Лей, Талейран, прекрасная и великая Жозефина. |
|
«Имя поэта Валентины Синкевич (1926, Киев), одного из ярких представителей второй волны русской эмиграции, сегодня уже хорошо известно на родине, но по-прежнему мало кто знает, что писательница является автором замечательной эссеистики. В «Моих встречах» собраны избранные статьи, эссе и воспоминания Валентины Алексеевны Синкевич — о писателях русской Америки — почти за полвека ее литературной деятельности. Многие из них в разные годы публиковались в российских и эмигрантских изданиях — «Новый мир», «Грани», «Октябрь», «Новый журнал», «Встречи», тихоокеанский альманах «Рубеж» и других. В сборник вошли очерки, посвященные Ивану Елагину и Иосифу Бродскому, Дмитрию Бобышеву и Льву Лосеву, Науму Коржавину и другим.» |
|
«Солнце склонялось к вечеру, когда он вышел из дома с мольбертом и ушел в поля. Там, прислонив мольберт к стогу сена, достал револьвер и выстрелил себе в сердце. Однако рука, всегда послушная глазу, когда держала кисть, на сей раз подвела: пуля попала в диафрагму. Доктор Гаше, которого вызвали к постели умирающего художника, немедленно послал записку его брату, и когда тот ворвался в душную комнатку и бросился к кровати, Винсент сказал ему виновато: «Опять промахнулся». Брат зарыдал. — Не плачь, — устало проговорил художник. — Тоска все равно остается.» |
|
