|
|
|
Культурология
|
«Вслед за книгой «История свадеб» Олега Ивика выходит его книга об истории разводов. Разводы существовали всегда. Разводились боги и люди, духи и литературные герои. Развелся египетский бог земли Геб с богиней неба Нут. Расстался с красавицей Нефертити фараон Эхнатон. Пытались освободиться от брачных уз жены крестоносцев, направившие папе римскому коллективное письмо. Разводился, ссылая опальных жен в монастырь, Иван Грозный. Хотел развестись с Анной Карениной ее муж Алексей Александрович Каренин. Разводилась с Васисуалием Лоханкиным его жена Варвара… И даже в тех обществах, в которых разводы были категорически запрещены светским или религиозным законодательством, некоторые все-таки умудрялись разводиться, находя лазейки даже в самых строгих законах. «Единственный путь прекратить разводы — это прекратить браки», — писал английский поэт рубежа XVIII—XIX веков Сэмюэл Роджерс. Развод, по мнению многих, в том числе очень мудрых людей, является великим благом, и свобода разводов способствует укреплению семьи. А в крайнем случае официальный развод заменяли фактическим разрывом или же объявляли брак недействительным. Монтескье писал: «Ничто так не содействует взаимной привязанности, как возможность развода: муж и жена легко переносят тяготы семейной жизни, ибо они знают, что в их власти покончить с ними, и часто, имея всю жизнь эту возможность, они не пользовались ею только потому, что были вольны это сделать».» |
|
Настоящая монография посвящена описанию естественного языка как инструмента рефлексии, моделирующей дискурсивные структуры и соответствующие им образы мира. В первой части работы дается критический обзор различных направлений в изучении дискурса, определяется место дискурса в контексте речевой деятельности, подвергаются анализу фундаментальные принципы его внутренней организации. Во второй части исследуются синергетические аспекты языка как лингвокультурного компонента сознания, а также дискурса как процесса деятельности рефлексии, которая формирует из языкового материала оригинальные модели и обращает их в элементы языковой системы, обеспечивая таким образом ее саморазвитие. Центральная роль отводится принципам симметрии, определяющим фазы построения дискурса и типы дискурсивных моделей. Рассуждения автора иллюстрируются текстовым и лексическим материалом французского, русского и других языков. Книга снабжена терминологическим словарем. Издание адресовано специалистам в области общего и сопоставительного языкознания, лингвокультурологии, лингвистики текста и французского языка, а также аспирантам и студентам лингвистических специальностей. |
|
«Очерки духовной истории великих народов» — это размышления о проблемах развития культурных и политических процессов в России и Германии на протяжении многих столетий. Автора, диссидента и правозащитника, не мог не волновать вопрос о том, почему культурные процессы именно у этих двух, несомненно, великих и духовно одаренных наций, завершились в первой половине XX века формированием тоталитарных режимов и гибелью в концлагерях миллионов людей. Случайность это, или же закономерный результат извращенного духовного развития? Владимир Малинкович убежден: двум народам необходимо критически пересмотреть опыт прошлого и взять на себя ответственность за «груз Освенцима» и трагедию сталинизма. Только внутренне преодолев все то, что стало результатом искажения их исторического пути, эти два великих европейских народа смогут духовно возродиться.» |
|
«Вадим Руднев — философ, психолог, прозаик, и переводчик Для того чтобы что-то делать, как-то действовать в мире, человеку необходимо тело. Плотнику нужны руки, чтобы строгать доску, дровосеку нужны руки и топор, а также ноги, чтобы опираться на них — тогда он сможет рубить. Но согласно учению Гурджиева человек в принципе ничего не может делать. Он начинает делать одно, бросает, начинает другое и т.д. Человек не может ничего делать по той простой причине, что человек, по Гурджиеву, является «спящей машиной» (бодрствование человека — лишь иллюзия подлинного бодрствования). А раз человек все время спит, то — что же он может делать? Итак, тело человеку служит для того, чтобы совершать какие-то поступки. Человек переходит улицу. Пьяные матросы дерутся. Человек строит дом. Профессор читает лекцию. Но это все иллюзия!» |
|
«Серп холодной луны» — это пример «неакадемической культурологии» как «игры в бисер» (традиция, идущая от «философии жизни» Шпенглера и Ницше и «языковых игр» постмодернизма). Это исследование текстуальных стратегий коммуникации и феномена возвышенного в позднесоветской и постсоветской культуре. Автор обосновывает «культурологию холода и нехватки» как отдельное направление современного культурологического исследования. В качестве метода предлагается структурный психоанализ Жака Лакана, а материал самый разнообразный — литературные произведения (классические и постмодернистские), фильмы и произведения визуальной культуры, авторская песня, пиар-технологии, «городской текст» с его составляющими и проч. Все тексты, интерпретируемые в книге, объединены общими принципами разрыва, места, текста, означивания и холода. Среди описанных «моделей текстуальной чувственности» фигурируют «диалектическая модель Слонопотама», «комплекс Французского Лейтенанта», «возвышенный объект пиара», «принцип Галатеи» (отсылка к фильму «Формула любви») и, в ряду прочих, возникающая в анализе экранизированной пьесы Лопе де Вега «Собака на сене» «модель Икара», крылья которого сжигает не солнце, но луна — серп холодной луны, давший название книге.» |
|
«Сексуальные запреты и предписания пронизывают всю историю человечества. Священнослужители и законодатели, мыслители и революционные деятели извели многие тонны глины, папируса, пергамента и бумаги, пытаясь объяснить людям, как, с кем, когда, для чего и в каких условиях можно или нельзя заниматься сексом. Причем то, что считалось нравственным у одних народов, отвергалось категорически другими. В Вавилоне жрицы Милитты предлагали себя за деньги первым встречным, а римляне в это же время живьем зарывали в землю жриц Весты, осмелившихся нарушить обет девственности. Предписания, как вести сексуальную жизнь, существовали повсюду и во все времена: всевластные китайские императоры могли предаваться любовным утехам лишь под контролем евнухов и не дольше, чем требовал ритуал, в средневековой Европе даме могли «указать» вступить во внебрачную связь, коль скоро того требовал куртуазный обычай, а большевики пытались навязать народам СССР «Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата»...» |
|
«Нас окружают вещи, о которых мы мало что знаем. Мы видим их каждый день, включаем и выключаем, эксплуатируем, коллекционируем, даже влюбляемся в них, — но совершаем все это привычно, некритически, механически. В результате далеко не всегда понимаем мир, в котором живем. Между тем повседневная реальность меняется так быстро, что вещи десяти- или двадцатилетней давности кажутся теперь артефактами с другой планеты. Поэтому жизненно необходима не только «Красная книга» для учета исчезающих навсегда явлений, но и настоящая философия повседневных вещей. Если к вещи относиться как к предмету непостоянной человеческой страсти, знаку, образу, культурному событию, то это порождает ряд любопытных вопросов. Чем современная жизнь похожа на супермаркет? Почему мобильная связь — это разновидность речевого эксгибиционизма? Действительно ли туфли суть настоящее продолжение тела женщины, ее символический двойник? В чем истинная функция телевизора? Как напиток, обладающий вкусом, цветом и запахом мочи, мог стать культовым? Как провести психоанализ по аватару? Почему мир рекламы больше всего напоминает загробный? Как вышло, что самые интимные переживания сегодня — часть конвейера рекламных и кинематографических фантазий? Почему подошла к концу целая эпоха человека трудящегося? И наконец: что такое в принципе вещизм? И есть ли альтернативы обществу потребления?» |
|
«Исторический контекст любой эпохи включает в себя ее культурный словарь, реконструкцией которого общими усилиями занимаются филологи, искусствоведы, историки философии и историки идей. Попытка рассмотреть проблемы этой реконструкции была предпринята в ходе конференции «Интеллектуальный язык эпохи: История идей, история слов», устроенной Институтом высших гуманитарных исследований Российского государственного гуманитарного университета и издательством «Новое литературное обозрение» и состоявшейся в РГГУ 16-17 февраля 2009 года. Организаторы конференции — С.Н. Зенкин и И.Ю. Светликова. В настоящем сборнике публикуются статьи ее участников.» |
|
«В «Беспокойстве» норвежский автор играет роль социально-психологического сейсмографа и, в качестве психотерапевта, журналиста и культуролога, проводит анализ современной психики. Его результаты одновременно пугают и обнадеживают. Слой за слоем проникает он в беспокойное «Я» постмодернистского человека, в страну, контуры которой расплывчаты, и в которой мы одновременно тоскуем по покою и скуке и по фатальным катастрофам.» |
|
Монография посвящена проблемам психологии медиакультуры как новой социальной реальности. Культурно-психологическая компетентность рассматривается как категория медиапсихологии, как фактор поведения в поликультурной среде, ресурс и условие адаптации личности в меняющемся социальном пространстве. Раскрыты структура и функции культурно-психологической компетентности, а также эффекты влияния массмедиа на молодежную аудиторию. Книга адресована студентам, аспирантам, преподавателям гуманитарных вузов и всем, кто интересуется проблемами медиапсихологии. |
|
Настоящее издание не имеет аналогов в отечественной гуманитарной литературе. Книга впервые предоставляет возможность познакомиться с тайной символики, открыть для себя многие сюжеты и явления, вошедшие в европейскую культуру, но практически неизвестные русскому читателю. В описании символических значений словарь использует все богатство западноевропейской интеллектуальной традиции: от Юнга, Фрейда, Башляра до Фрэзера и Шнайдера. Благодаря этому каждое из описаний приобретает смысловую стереоскопичность и глубину. Значение словаря выходит за пределы справочного издания: написанный живым, непринужденным языком, лишенный наукообразия, он представляет собой увлекательное чтение. |
|
Это издание знакомит читателя с самыми знаменитыми музеями мира. Читатель любого возраста найдет в этой серии что-то интересное для себя, будь то памятники архитектуры или шедевры живописи, события истории или многообразие природы. |
|
Это издание знакомит читателя с самыми знаменитыми музеями мира. Читатель любого возраста найдет в этой серии что-то интересное для себя, будь то памятники архитектуры или шедевры живописи, события истории или многообразие природы. |
|
