«Плавучий мост» — журнал, появление которого стало возможным лишь в XXI веке. Традиция распределять литературы одного языка строго по странам, где они создаются, возникла в прошлом веке в периоды образования новых государств в результате распада колониальных и многонациональных империй. В 70-80-е годы мне как издателю и переводчику поэзии с немецкого на русский также пришлось отдать дань этой традиции, помещая немецкую поэзию и прозу в отдельные «лузы» — западно-германскую, восточно-германскую, австрийскую, швейцарскую, люксембургскую, существовала литература немецкой Румынии, даже отдельно — Западного Берлина. Где-то впереди маячило издание поэтов Лихтенштейна и немецкой Бельгии. Считалось, что привязанность к месту, к малой родине, проживание в рамках отдельного государства оказывает влияние на образование особой литературной общности, в советском литературоведении подобные деления имели к тому же еще и серьезный политический аспект. Часто, правда, попытки идеологически воздействовать на живые процессы литературы, на ее глубинное естество, пытаться формировать ее с позиций текущей политики или геополитики давали осечку, заканчивались откровенной неудачей, а порой превращались и в фарс. На одном из поэтических вечеров, на пике особенно интенсивного послевоенного внедрения в сознание читателей различия между австрийской и немецкой культурой, поэта Ханса Карла Артманна, писавшего на венском пролетарском диалекте, спросили: «А Вы поэт австрийский или немецкий?». «Конечно, немецкий, я же пишу по-немецки», — ответил Артманн, повергнув так называемых «австристов» в полный шок, так как более характерного австрийского автора представить себе невозможно.
