«Он — вольнодумец, разрушитель веры; он — безбожник и материалист; он — насмешник над мистицизмом и пантеист; он — правоверный мусульманин, точный философ, острый наблюдатель, ученый; он — гуляка, развратник, ханжа и лицемер; он — не просто богохульник, а воплощенное отрицание положительной религиии всякой нравственной веры; он — мягкая натура, преданная более созерцанию божественных вещей, чем жизненным наслождениям; он — скептик-эпикурец; он — персидский Абу-л-Ала, Вольтер, Гейне» — такую пародоксальную оценку творчества великого персидского поэта-суфия Омара Хайяма дал еще в конце XIX столетия русский востоковед Василий Жуковский. В чем же причина подобных противоречий? Она — в той эволюции, которую предложил философ и лирик, все творчество которого — своеобразный личный дневник поисков и сомнений. Что есть жизнь? Кто даровал мне ее? Зачем я живу? Что будет потом? — вот вопросы, которые волновали жизнелюбивого и гордого поэта и гуманиста, не давая ему покоя днем и ночью. Облеченные в емкую и выразительную форму рубаи, они обессмертили имя автора, сделали его самым читаемым поэтом во всем мире.»
