|
|
|
Книги Керн А.
|
«Воспоминания о Пушкине» Анны Керн – очень ценная книга. Она написана прекрасным литературным языком впрочем, все образованные люди XVIII–XIX веков разговаривали не в пример нам. Из школьной программы мы знаем, кто такая Анна Керн: ее инициалы указаны перед бессмертным стихотворением «Я помню чудное мгновенье...» Эти строки и Керн неразрывно связаны в нашем сознании. Какую же роль сыграла она в судьбе великого русского поэта? Александр Сергеевич познакомился с Анной Керн (в девичестве Полторацкой), уже замужней женщиной, в 1819 году. Двадцатилетний Пушкин был очарован Анной Петровной и позднее писал: «Она изящна; она все понимает, легко огорчается и также легко утешается». Воспоминания о первой встрече нашли отражение в поэме «Евгений Онегин» (8-я глава). Хотя тогда будущий поэт не произвел впечатления на прекрасную дворянку, а может быть, она уже переживала, словно предвидела, свою горькую судьбу. В возрасте шестнадцати лет ее выдали замуж за «старичка» Ермолая Керна, и ко времени знакомства с Пушкиным у нее уже была дочь Екатерина. Прошло несколько лет – и вот Пушкин уже не тот остроумный юноша, но блистательный поэт в ореоле славы. Конечно, Анна Керн желала увидеть его еще раз, но желание это исполнилось только в 1825 году в селе Тригорском. Больше месяца она жила там, у тетки, почти ежедневно видясь с Александром Сергеевичем. Муж и две дочери забыты, есть только «чудное мгновенье». Все, что пишет поэт в письмах к Анне Керн, по сегодняшним меркам – обычное внимание холостого мужчины к приятной ему женщине. По тогдашним – это полноценный любовный роман. Как бы то ни было, с ее стороны их отношения подогревались вполне объяснимым отвращением к законному мужу, со стороны поэта – желанием найти музу. Интересно, что сам Пушкин принимал желание любви за истинную любовь и сознавался друзьям: Анна Керн: ее Пушкин «Смотрю на вещицы, которые она оставила, пишу стихи и понимаю, что все это только похоже на настоящее чувство». Как бы то ни было, после Тригорского Анна Керн уезжает к нелюбимому мужу, понимая, что не получит желаемого. Она предпримет еще одну попытку откреститься от судьбы, навязанной родственниками, и уедет без супруга в Петербург, где входит не только в высшее общество, но в общество духовное: Пушкин, Дельвиг, Крылов, Жуковский, Мицкевич. В ее «Воспоминаниях...» эти личности словно обретают законченное величие, впрочем, таковыми они и были передовыми людьми своего времени. «Как ненавистны мне люди ограниченного ума и при этом еще самонадеянные, а ведь это счастливейшие люди на свете, потому что они воображают, будто стоят гораздо больше, нежели стоят на самом деле», – говорила Анна Керн, имея в виду Ермолая Керна. Виновата ли она в том, что, родившись в семье провинциального помещика, получила только домашнее образование и подчинила свою жизнь обстоятельствам? Конечно, нет. Ей еще будет отпущено счастье – мезальянс с шестнадцатилетним юношей так зеркально повторит ее собственную юность. Но это уже совсем другая история... |
|
Анна Петровна Керн, несомненно, принадлежит к тем близким Пушкину людям, без которых его биография была бы, кажется, неполной, обедненной. А.П. Керн оставила заметный след в жизни и поэзии Пушкина. Плененный ее красотой, поэт посвятил Керн знаменитое стихотворение «К***», начинавшееся строчкой «Я помню чудное мгновенье...». Нельзя сказать, что в кругу друзей поэта Керн занимает первостепенное место, но даже рядом с самыми выдающимися современниками Пушкина она остается личностью заметной, незаурядной — и не только по редкому женскому обаянию, но и по живости ума, широте интересов, самостоятельности суждений, наконец, по явным литературным способностям. Воспоминания о Пушкине (1859), естественно, наиболее значительное произведение в ее литературном наследии. Они были высоко оценены первым биографом поэта П.В. Анненковым: «...Только одна умная женская душа способна так тонко и превосходно набросать историю сношений, где чувство своего достоинства, вместе с желанием нравиться и даже сердечною привязанностью, отливаются разными и всегда изящными чертами, ни разу не оскорбившими ничьего глаза и ничьего чувства». |
|
