|
|
|
История отечественной литературы
|
«Пушкинский том» писался на протяжении всего творческого пути Андрея Битова и состоит из трех частей. Первая — «Вычитание зайца. 1825» — представляет собой одну и ту же историю (анекдот) из жизни Александра Сергеевича, изложенную в семи доступных автору жанрах. Вторая — «Мания последования» — воображаемые диалоги поэта с его современниками. Третья — «Моление о чаше» — триптих о последнем годе жизни поэта. Приложением служит «Лексикон», состоящий из эссе-вариаций по всей канве пушкинского пути. |
|
Демонстрационный материал посвящён творчеству великого русского поэта. Текстовое приложение рассказывает о жизни и поэтическом творчестве М.Ю. Лермонтова. Цветной блок включает прижизненные портреты поэта, родных и близких ему людей, рисунки с видами лермонтовских мест и акварели самого поэта. Эти иллюстрации помогут ученикам наглядно представить эпоху начала XIX века. Демонстрационный материал составлен в соответствии с Государственным образовательным стандартом и предназначен для использования на уроках литературы, русского языка и истории, оформления тематических выставок, школьных кабинетов и библиотек. |
|
Сергей Михайлович Бонди (1891 —1983) — выдающийся пушкинист, текстолог, историк русской литературы XIX в., знаток музыки и театра, классик отечественного литературоведения. В первую часть книги включены две крупные работы С.М. Бонди — «Моцарт и Сальери» и «Черновики Пушкина». Во второй части — статья С.М. Бонди о пушкинисте М.А. Цявловском. В третьей части — воспоминания и статьи о С.М. Бонди известных ученых, писателей, дающие представление о многогранном таланте и необыкновенной личности их современника. Для студентов и преподавателей высших учебных заведений, филологов, историков, культурологов, всех любителей отечественной культуры. |
|
В обобщающую книгу по истории русской поэзии советского периода, написанную профессором, доктором исторических наук, писателем Виктором Берлинских, вошли критико-биографические статьи о более чем сорока поэтах. Первый раздел «Большая четверка» отдан крупнейшим поэтам XX века — Б. Пастернаку, А. Ахматовой, О. Мандельштаму и М. Цветаевой. Оригинальны разделы о советском неоромантизме (Н. Тихонов, Э. Багрицкий, М. Светлов) и советском неоклассицизме (А. Сурков, В. Луговской, К. Симонов), детской поэзии (К.Чуковский, С.Маршак, С. Михалков), «неокрестьянской» поэзии (А. Твардовский, М. Исаковский, Н. Рубцов), «лагерной» поэзии (В. Шаламов, А. Баркова), «бардовской» поэзии (Б. Окуджава, А. Галич, В. Высоцкий), о «поэтах-эстрадниках» (Е. Евтушенко, А. Вознесенский). Отдельная глава посвящена поэзии И. Бродского. Книга предназначена для самого широкого круга читателей: студентов, учителей, старших школьников, интеллектуалов и просто ценителей русской литературы. |
|
Маруся Климова — автор нескольких прозаических книг, которые до самого последнего времени издавались крайне ограниченными тиражами и закрепили за ней устойчивую репутацию маргиналки, ницшеанки и декадентки. Редактор контркультурного журнала «Дантес». Президент Российского Общества Друзей Л.-Ф. Селина. Широко известны ее переводы французских радикалов: Луи-Фердинанда Селина, Жана Жене, Моник Виттиг, Пьера Гийота и других. В 2006-м годку Маруся Климова была удостоена французского Ордена литературы и искусства. «Моя теория литературы» по форме и по содержанию продолжает «Мою историю русской литературы», которая вызвала настоящую бурю в читательской среде. В своей новой книге Маруся Климова окончательно разрушает границы, отделяющие литературоведение от художественного творчества, и бросает вызов общепринятым представлениям об искусстве и жизни. |
|
Сказать, что издание энциклопедии уральской поэтической школы (УПШ) назрело, — это значит сказать неправду. В культуре вообще мало что «назревает» собственно культурного. В ней (как, впрочем, и в любом ином цивилизационном фрагменте) по-настоящему могут «назреть» только хаос и деградация. А вот структурирование и происхождение форм — это результат инициатив со стороны тех участников процесса, которые просто не согласны с естественным положением вещей. В связи с этим нам остаётся перечислить несколько мотивов, приведших к написанию этой книги. Работа по созданию, культивации, интенсификации уральского поэтического пространства идёт уже более 30 лет. К примеру, только проект «Антологии современной уральской поэзии (АСУП)» длится почти двадцатилетие. Цели всей этой деятельности практически никому не ясны, но её ценность чудесным образом — очевидна. Поэтому и захотелось задокументировать уже произошедшее, причём сделать это избыточно подробно и разнообразно. Уральское поэтическое движение, которое мы произвольно назвали «Уральская поэтическая школа» (и никуда теперь от этого не деться) — первая у нас в стране широкомасштабная самоорганизовавшаяся творческая корпорация, что с конца 70-х годов прошлого века и по сей день инициирует новые поэтические смыслы, выводя их в сферу частной культурной практики, которая в свою очередь действует, не учитывая государственную «заинтересованность» двух социально-культурных систем, где ей (этой практике) приходилось/приходится существовать. Причём поэты (частнопрактикующие культурные персонажи) ощущают себя окружёнными членами этой корпорации и, похоже, только ими, ибо публика как «жанр» на сегодняшний день отсутствует полностью. (Тем более, что художник переживает образ как идею, а зритель как стиль. Стало быть, партнёрство в данном случае исключено методологически). |
|
«В настоящее издание вошли две знаменитые книги ленинградского филолога и педагога Натальи Долининой «Прочитаем «Онегина» вместе» (1968) и «Печорин и наше время» (1970) до сих пор не только не утратившие своей актуальности, но и с каждым годом всё более востребованные школьной аудиторией и самой широкой читающей публикой.» |
|
«Впервые статьи И.Л. Андроникова, вошедшие в этот сборник, увидели свет в издательстве «Детская литература» в далёком 1949 году. В то время книжка заключала в себе только две вещи: «Портрет» и «Загадку Н.Ф.И.». Затем книга неоднократно переиздавалась. Однако за последние двадцать лет работы выдающегося исследователя о М.Ю. Лермонтове ни разу не печатались для детской и юношеской аудитории. 200-летний юбилей М.Ю. Лермонтова — прекрасный повод для нового издания, дополненного материалами и иллюстрациями из ведущих музеев и библиотек страны. Чтобы не возникло недоумения, когда происходили описанные в книге события, надо сказать, что расшифровка таинственных инициалов и поиски утраченного портрета относятся ещё к 1930-м годам (впервые напечатаны эти рассказы в 1938 «Загадка Н.Ф. И.» и в 1947 «Портрет»). Прежде чем положить эти истории на бумагу, автор многократно рассказывал их в своих литературных концертах, выступал с ними по радио и телевидению, по новелле «Загадка Н.Ф.И.» снята документальная картина на киностудии «Ленфильм» в 1959 году. Но и сегодня рассказы Ираклия Андроникова — прекрасное и увлекательное чтение для тех, кто любит и чтит родную речь, кто любознателен и неравнодушен к литературной славе отечества. Кто так же, как автор книги, увлечён нестареющей поэзией вечно юного гения русской литературы Михаила Юрьевича Лермонтова.» |
|
«Мои письма заменяют мне дневник» — так обозначил Иван Сергеевич Аксаков (1823-1886) главную особенность своих эпистол. Это бесцензурные мемуары в письмах вольнолюбивого публициста и поэта, это поденный его отчет перед друзьями и близкими, рассчитанный, однако, на публикацию когда-нибудь. Это неравнодушный личностный взгляд на свое время и людей своего времени. Трехтомный дневник в письмах вождя «позднего» славянофильства и панславизма — первостепенный источник по истории русской литературы и общественного движения России XIX века. |
|
Молодой исследователь Николай Носов собрал в своей книге произведения четырех «минорных» авторов Серебряного века — Сергея Соколова, Нины Петровской, Александра Ланга и Иоганнеса фон Понтера. Они входили в круг общения В.Я. Брюсова, Андрея Белого, К.Д. Бальмонта, В.Ф. Ходасевича. На фоне знаменитых современников эти авторы оказались в тени, к их текстам фактически не возвращались уже более столетия. Составитель посвящает каждому автору обстоятельный биографический очерк, обнажая искания своих героев на фоне эпохи. Сделана попытка понять мистическую, иррациональную, метафизическую составляющую их творчества. Рассказы, стихи, поэмы, драмы, печатавшиеся в самом начале XX века, вновь становятся фактом русской литературы. |
|
Эта книга о советских писателях и журналистах, работавших в 1920-е — 1930-е годы. Герои очерков — те, кто ныне всемирно знаменит, и те, кого забыли и полузабыли. У каждого из них были тайны. Их имена часто связывались с литературными скандалами, неотделимыми от советской политической истории тех лет. |
|
«Неизвестные письма» Олега Юрьева — не мистификация, не стилизация. Это способ сказать о времени. Точнее — сказать время устами тех, кто полагал свою судьбу в слове, кого слово несчастливо увело за пределы жизни и сознания, туда, где нет времени, но откуда можно увидеть время как прошлое, ставшее будущим, как альфу и омегу, как историю, развернутую в моральном пространстве между библейской притчей и скверным анекдотом. Якоб Михаэль Рейнгольд Ленц, околевающий в замоскворецких лопухах, Иван Прыжов, спивающийся в Петровском заводе, Леонид Добычин, встречающий свое залетейское столетие среди шушарских коровников, — говорят и не могут остановиться, даже умирая, даже умерев. Их речь становится формой времени. Они оставлены судьбой, но не оставлены словом — бесконечным постскриптумом к их горестной участи. Словом как искуплением. |
|
Юрий Михайлович Лотман — всемирно известный ученый, филолог и культуролог, чьи труды переведены на все основные европейские языки. Его творческое наследие чрезвычайно обширно и насчитывает около восьмисот научных и научно-популярных статей и книг. Ему суждено было стать во главе целой научной школы, которая развивала новые методы анализа художественного текста, чуждые официальному советскому литературоведению. Поиски универсального научного метода были результатом его многолетних исследований, посвященных русской литературе, истории и культуре. Работы по семиотике, к которым относится и монография «Внутри мыслящих миров», принесли ученому мировую известность. Культура, понимаемая как открытая знаковая система, — ключевое положение его научной теории, основанной на богатейшем историко-культурном материале и позволяющей объединить различные области гуманитарного знания. |
|
Книга авторитетного исследователя биографии и творчества Анны Ахматовой стала серьезным вкладом в изучение ахматовского наследия и в историю русской литературы ХХ века в целом. Поэтические декларации, устные и печатные высказывания Ахматовой исследуются на пространном документальном фоне, составленном из ее личного архива, мемуарных свидетельств современников, значительного числа публикаций в советской, эмигрантской и иностранной периодике. Пилотное, сокращенное издание этой книги, было издано десять лет назад ограниченным тиражом и было награждено премией им. Андрея Белого и премией им. Ефима Эткинда, вызвав оживленное обсуждение в российской и зарубежной печати. Во втором издании учтены появившиеся за истекшее десятилетие и ранее неизвестные документы и свидетельства, и недавно поступившие на архивное хранение материалы, и сообщенные читателями первого издания уточняющие и детализирующие сведения. Книга в 2-х томах значительно расширена (в полтора раза) как за счет новых текстов, так и иллюстраций. |
|
«Классик русской литературы Федор Михайлович Достоевский обладал характером взрывным. За свою творческую жизнь он нажил, по вине собственной невоздержанности, столько врагов, что, казалось, еще чуть — и негде будет ему печататься. Уже на исходе дней, в 1880 году, писатель стал жертвой очередного скандала. Речь шла о днях его молодости, когда Достоевского после литературного дебюта (а дебютировал он повестью «Бедные люди») приняли в кружок Белинского, где объявили гением. Так вот, некий мемуарист осмелился утверждать, что Достоевский так уверился в своем высоком предназначении, что требовал публикацию повести в журнале обвести особой типографской каймой. Мемуаристом этим был Павел Анненков, а книга, в которой он вспоминал о кайме, называлась «Замечательное десятилетие. 1838-1848 годы». Особого внимания заслуживает рассказ Анненкова о том, как создавалось историческое письмо Белинского Гоголю по поводу «Избранных мест из переписки с друзьями». Это тем более интересно, что мемуарист был свидетелем создания первого тома «Мертвых душ» и даже переписывал их под диктовку автора, о чем повествует в очерке «Гоголь в Риме летом 1841 года». Два очерка Анненков посвятил Ивану Тургеневу — «Молодость И.С. Тургенева. 1840-1856» и «Шесть лет переписки с И.С. Тургеневым. 1856-1862». Здесь мы опять встречаем живой, нетривиальный образ. Оказывается, в молодости будущий классик был заносчив; постоянно чувствовал себя словно на сцене; конфликтовал с матерью, которая стала прообразом барыни из «Муму», отдав приказ утопить любимейшую дворовыми собачку. Анненков рассказывает о ссоре Тургенева и Льва Толстого; останавливается на тяжбе Ивана Сергеевича с Гончаровым (последний просто-напросто обвинил коллегу в плагиате); разбирает конфликт писателя с Некрасовым, приведший к разрыву Тургенева с «Современником». Вспоминает Анненков и несправедливо забытого, мало кем ныне перечитываемого Алексея Писемского. В очерке «Художник и простой человек. Из воспоминаний об А.Ф. Писемском» он создает образ писателя, который ввязался в журнальную драку с демократической прессой и, потерпев сокрушительное поражение, оказался оттиснутым во второй ряд литературы. А жаль... Во всяком случае, повесть этогоавтора «Тюфяк» ничуть не уступает лучшим созданиям Тургенева. Напоследок заметим, что существовал в жизни Павла Анненкова еще один писатель, любовь к которому он пронес через всю жизнь. Речь идет о Пушкине. Именно Анненков заложил основы пушкинистики как науки, выпустив в свет первое комментированное собрание сочинений поэта. Чем, наряду с «Литературными воспоминаниями», и вошел в историю литературы.» |
|
Работы американского слависта, профессора кафедры славянских языков и литератур Университета Южной Калифорнии Маркуса Левитта хорошо известны специалистам по русской литературе. Его новая монография посвящена и малоизвестным произведениям русских авторов XVIII столетия, таким как поэма В.К. Тредиаковского «Феоптия», и знакомым каждому российскому школьнику, как, например, «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева. Применяемый проф. Левиттом метод изучения визуального через вербальное, то есть пристальное рассмотрение авторских попыток «увидеть себя» в художественном тексте, позволяет охватить большой материал и выстроить увлекательное повествование о становлении русского самосознания Нового времени. |
|
Советский классик Константин Федин в течение почти двадцати лет возглавлял Союз писателей СССР. Через судьбу «министра советской литературы» автор прослеживает «пульс» и загадки эпохи. Наряду с Фединым герои книги — М. Горький, И. Сталин, Л. Берия, Н. Хрущев, аппаратчики ЦК и органов безопасности, естествоиспытатель В. Вернадский, И. Бунин, А. Толстой, Е. Замятин, Стефан Цвейг, Б. Пастернак, А. Ахматова, А. Твардовский, А. Солженицын, а также литераторы более молодого поколения. Ю. Трифонов, любимый из учеников Федина, поэты А. Вознесенский, Е. Евтушенко... Автор также свободно пускает в ход мемуарный арсенал — использует в книге собственную переписку с К. Фединым и наблюдения от многолетних встреч с ним. Признанный биограф и исследователь былого, издавший более тридцати книг, Юрий Оклянский ведет исторические разыскания живо и увлекательно… |
|
Корнелий Люцианович Зелинский (1896-1970) литературовед, критик, один из основателей и теоретик литературного конструктивизма. Свидетель и участник возникновения и развития советской литературы на протяжении полувека. В книге есть программные статьи и литературные портреты 20-х гг., дающие картину живой литературной жизни тех лет, есть и поздние воспоминания о Блоке, Маяковском, Хлебникове. Из всех участников исторической встречи писателей со Сталиным в 1934 г. К.Л. Зелинский один оставил записки, сделанные по горячим следам. Попытке понять изнутри «советского писателя» посвящены его записки о последних годах жизни А.А. Фадеева, предшествовавших его самоубийству. Сборник адресован всем интересующимся историей литературы советского периода. |
|
«В книге известного пушкиниста, доктора филологических наук В.И. Коровина рассматриваются два ключевых болдинских цикла А.С. Пушкина — «Маленькие трагедии» и «Повести Белкина» в их тесной художественной взаимосвязи. Данное сопоставление помогает прояснить геополитические и культурные представления великого поэта через оппозицию России и Запада в его художественном мире.» |
|
«Книга Лины Кертман «Воздух трагедии» посвящена семье Марины Цветаевой и Сергея Эфрона. Она подробно представляет Сергея Эфрона и их детей — Ариадну и Георгия — как литераторов, при этом обнаруживаются важные переклички написанного ими со многими мыслями и чувствами, мощно звучащими в поэзии, прозе, записных книжках и письмах Марины Цветаевой. Это бросает во многом новый свет на их взаимоотношения. Погружение в их тексты помогает «изнутри» почувствовать самых близких её людей — героев «ненаписанного романа». Всё это создает неповторимую картину времени, его трагедии и Рока, тяготевшего над семьёй. Автор этой книги, как и Марина Цветаева, — профессорская дочь. Ее отец был историком, а мать — филологом. Лина Кертман родилась в Киеве, но в пору борьбы с «безродными космополитами» семья вынуждена была уехать на Урал. В городе Перми она окончила школу, университет и стала филологом. После разных поворотов судьбы Лина Кертман поселилась в Израиле, в Хайфе, и продолжила свое многолетнее погружение в цветаевский мир. Она — участник ряда международных конференций, посвященных творчеству Марины Цветаевой, автор книг «Душа, родившаяся где-то…» Марина Цветаева и Кристин, дочь Лавранса» (M., 2000) и «Безмерность в мире мер» Моя Марина Цветаева» (Иерусалим, 2012) и многих статей о Цветаевой. Как и Марина Цветаева, Лина Кертман с детства живет в книгах. Любовь к литературе, блестящая память, высокий эмоциональный настрой души помогают ей делать настоящие филологические открытия.» |
|
