Читателям журнала предлагается историко-биографические материалы — эссе, очерки, статьи, основанные на малодоступном и архивном биографическом материале. Стиль написания статей соединяет простоту изложения, глубокое проникновение в жизнь героя, изящество и литературную чистоту. Героев наших публикаций человечество забыть или не может, или не хочет. В номере: Чарльз Диккенс: Трудно быть классиком Александра Маленко Над его книгами обливались слезами и закатывались хохотом читатели разных стран и многих поколений. Ироничный, сентиментальный, романтичный Чарльз Диккенс — есть ли человек, кому это имя не было бы знакомо? В его книгах так много правильных слов, так много дивных образов, которым хочется следовать как маячкам. И много фальши, которую не видишь в юности, но легко замечаешь в зрелом возрасте. Диккенс — лгал?.. Или заблуждался?.. Нестор Махно: Под знаменем анархии Михаил Дубинянский Кого только ни повидала Украина за годы гражданской войны! Центральную раду и гетмана, германских оккупантов и французских интервентов, греков и поляков, петлюровцев и Галицкую армию, деникинцев и врангелевцев, большевиков и атаманщину… Чтобы выделиться в этом безумном калейдоскопе, следовало быть поистине неординарной фигурой. Нестору Махно это удалось. Колоритный батька затмил всех — и своих врагов, и временных союзников. Даже по меркам эпохи его режим выглядел чересчур экстравагантно: власть, отрицающая саму идею власти. Долгий путь Василия Григоровича-Барского Мальвина Воронова Его графически четкий силуэт, должно быть, отпечатан на диске солнца, под лучами которого он прошел бесконечное множество дорог. И светило наверняка хранит его бессмертный негатив, легко проявляемый нашим воображением. Этого путешественника, исследователя и монаха, имевшего темные волосы и бороду, угольно-черные брови и искрящиеся карие глаза, легко можно было принять за грека, турка или итальянца, но был он украинцем. Это — Плако, Алба, Беляев, Василий Киевский, Бар, Барский, киевлянин Василий Григорович-Барский. Странник Бога. Женственная Сталь Яна Дубинянская В эпоху благородного фанатизма она призывала к разуму и политкорректности. Во времена, когда прогресс поставил на поток смертную казнь, напоминала о ценности человеческой жизни. В период, когда ее соотечественники с ликованием встречали сильного лидера государства, говорила об опасности диктатуры. Зоркий женский взгляд мадам де Сталь безошибочно отслеживал болевые точки и слабые места окружавшего ее сугубо мужского мира. И у нее появился по-настоящему сильный враг. Разумеется, мужчина. Тамерлан: Полководец, палач, провидец Роман Дибров Подданные одинаково искренне славили его мудрость и проклинали его жестокость. И в этом противоречии — весь Железный Хромец: он не выносил рассказов о казнях и ужасах войны, но сделал кровавые расправы методом политического давления. По его приказу возводились прекрасные дворцы и храмы в Самарканде и башни из отрубленных голов — на пепелищах чужих столиц. Эмир Тимур безжалостно карал любое сопротивление, но часто проявлял милость к злейшим врагам, отдавая дань их мужеству. Он создал огромное государство, объединив под своей властью почти всю Среднюю Азию, но не присваивал себе громких титулов. Таков был Тамерлан — последний из великих завоевателей, преуспевших в стремлении перекроить мир по своему усмотрению. Софья Ковалевская: Непреложные законы Татьяна Винниченко Ее имя было для современниц воплощенным доказательством: можно! Если она смогла, добилась, встала вровень с мужчинами — и даже выше их! — в заведомо неженской сфере, значит, стоит бороться, достичь — реально. Целое поколение русских женщин передовых взглядов и высоких стремлений равнялось на нее, Софью Ковалевскую. Но уже в следующем поколении исследователи делали в ее биографии иной акцент: да, можно... Но только ценой личного женского счастья.
