«Мертвые души» Гоголя — это особая литературная система координат, открытая всем сторонам света, устремленная в бесконечность, противящаяся всякой одномерности. В эту систему координат вписываются мертвые души и живое слово, маленький человек и большая страна — с ее безмерным оперативным простором, открывающим все новые и новые горизонты для птицы-тройки. Здесь разместилась огромная галерея бессмертных образов, одушевленных и неодушевленных, из которых то и дело выходили, выезжали, выскакивали, вылетали литературные последователи Гоголя. Это книга с ярким повествовательным узором, небывалой изобразительной силы, которой был щедро наделен великий писатель XIX века. Владимир Набоков писал о Гоголе: «До появления его и Пушкина русская литература была подслеповатой. Формы, которые она замечала, были лишь очертаниями, подсказанными рассудком; цвета как такового она не видела и лишь пользовалась истертыми комбинациями слепцов-существительных и по-собачьи преданных им эпитетов, которые Европа унаследовала от древних. Небо было голубым, заря алой, листва зеленой, глаза красавиц черными, тучи серыми и т.д. Только Гоголь (а за ним Лермонтов и Толстой) увидел желтый и лиловый цвета… Сомневаюсь, чтобы какой-нибудь писатель, тем более в России, раньше замечал такое удивительное явление, как дрожащий узор света и тени на земле под деревьями или цветовые шалости солнца на листве. Описание сада Плюшкина поразило русских читателей почти так же, как Мане — усатых мещан своей эпохи».»
