|
|
|
Дневники. Письма. Записки
|
Поэтесса, критик и демоническая женщина Зинаида Гиппиус в своих записках жестко высказывается о мужчинах, революции и власти. Запрещенные цензурой в советское время, ее дневники шокируют своей откровенностью. Гиппиус своим эпатажем и скандальным поведением завоевала славу одной из самых загадочных женщин ХХ века, о которой до сих пор говорят с придыханием или осуждением. |
|
«Записные книжки» содержат ежедневные записи Джидду Кришнамурти с 18 июня 1961 г. по 19 марта 1962 г. Это записи наблюдений природы, наблюдений состояний сознания. Это глубокие проникновения во внутренний мир человека. Эти записи — иллюстрации того, с какой реальностью встречается восприятие, свободное от помех эгоцентрической обусловленности. Эта книга — одна из самых глубоких и проникновенных из всего наследия Джидду Кришнамурти. В настоящее издание вошли записи, ранее на русском языке не публиковавшиеся. |
|
Книга доктора исторических наук, профессора Виктора Берлинских целиком основана на дневниках за 1909—1924 годы Нины А— овой, вятской гимназистки, затем петроградской курсистки, затем поэтессы и скромной сотрудницы областной библиотеки. Ее цельная душа наполнена искусством, круг ее интересов — стихи, живопись, музыка. Дневники показывают невероятное богатство сложившейся к 1917 году русской жизни со всеми ее мироощущениями, восприятиями, образом мыслей, отточенной культурой чувств. На их страницах, сохранивших многие детали быта первой четверти XX века, гибким и страстным языком описаны события трагической эпохи. Во время краха родной страны юная девушка сохранила твердость ума и убеждений, искренность и чистоту. Она сумела — с поразительным самоанализом — запечатлеть поток времени, проходящий через ее душу, хотя, конечно же, не думала об этом, не помышляла о постороннем читателе и нимало не ценила свои закрытые для чужих глаз дарования. |
|
Собранные в этой книге тексты звучали на волнах радио «Свобода» (Прага) в 1995-1997 годах в еженедельной передаче Анатолия Стреляного «Ваши письма». |
|
С 1963 no 1980 г. Герард Реве вел переписку с врачом Яном Гротхёйзе, который помогал ему преодолеть депрессию, вести борьбу с Королем Алкоголем, лечил Реве и его милых мальчиков от различных недугов, а позднее стал психоаналитиком. Спиртное, религия и смерть — темы, которые доминируют в письмах Реве. Гротхёйзе опасался, что писатель наложит на себя руки, однако покончил с собой не пациент, а врач. |
|
«Зрячий посох» — так назвал в конце 70-х годов Виктор Петрович Астафьев свою повесть, которая, немало побродив по редакциям и полежав в столе у автора, была опубликована в журнале «Москва» в 1988 г., когда гнет цензуры уже ослаб. Произведение это — о времени, о себе, о литературе — во многом носит исповедальный характер и в значительной степени основано на переписке Астафьева с известным литературным критиком Александром Николаевичем Макаровым, с которым подружился писатель. Впоследствии повесть «Зрячий посох» была удостоена Государственной премии СССР. В книге «Твердь и посох»: вступительная статья Л. Аннинского; вся переписка В. Астафьева с А. Макаровым 1962-1967 гг. и письма Астафьева семье Макаровых 1967-1996 гг. Эти письма — бесценный документ времени. |
|
Эта книга — продолжение почти тридцатилетней переписки литературного критика Валентина Курбатова с великим писателем Виктором Астафьевым (ее начало — в книге Курбатова «Крест бесконечный», 2002 г.). Здесь — четверть века непрерывных бесед в письмах с известным писателем, сценаристом и критиком Александром Борщаговским. Они предельно откровенны, в них размышления о нашей литературе, о культуре в целом, о жизни, какой она была в последние десятилетия прошедшего века. Авторы не обходят неудобных углов, что-то в их беседах звучит болезненно и жестоко. Но именно для честности отношений неизбежно. «Было бы странно из дня сегодняшнего переписывать день минувший, — считает Курбатов. — Извиняться в примечаниях — значит отменять время, которое растет вместе с нашей жизнью». |
|
В основу 1-го тома положена переписка между Лилей Юрьевной и Осипом Максимовичем Брик (всего 289 писем и телеграмм) 1930–1937 годов, когда Лиля Юрьевна, уже после смерти Владимира Маяковского, была замужем за героем Гражданской войны, легендарным командиром Червонного казачества, Виталием Марковичем Примаковым (1896–1937), и ездила вместе с ним по городам, где он служил: Свердловск, Ростов-на-Дону, Берлин, Ленинград. В издании использованы уникальные материалы из государственных и частных архивов, из редких изданий. В основу 2-го тома положена переписка между Лилей Юрьевной и Осипом Максимовичем Брик (всего 99 писем и телеграмм) 1938–1945 годов: от трагической гибели мужа Л.Ю. Брик, комкора В.М. Примакова, до кончины О.М. Брика. Использованы уникальные материалы из государственных и частных архивов, из редких изданий. |
|
Книга писателя Арамилева (1896-1954) — личный, полный ценных бытовых зарисовок об окопном быте, взгляд на происходящее в Великой войне, непосредственным участником которой он был. Ее уникальность состоит в освещении сложных психологических моментов войны — таких, как инстинкт самосохранения, жизнь в экстремальных условиях. Война у Арамилева формирует особый тип психологии участника боевых действий. Это психология человека в обстоятельствах войны, которую можно рассматривать как непрерывную череду пограничных ситуаций, бытие на грани жизни и смерти. «Кто-то обезумевшим голосом громко и заливисто завопил: «У-рра-а-ааа!!!» И все, казалось, только этого и ждали. Разом все заорали, заглушая ружейную стрельбу... На параде «ура» звучит искусственно, в бою это же «ура» — дикий хаос звуков, звериный вопль. «Ура» — татарское слово. Это значит – бей! Его занесли к нам, вероятно, полчища Батыя. В этом истерическом вопле сливается и ненависть к «врагу», и боязнь расстаться с собственной жизнью. «Ура» при атаке так же необходимо, как хлороформ при сложной операции над телом человека». |
|
Донбасс в огне. Но жизнь в охваченной войной Новороссии и ее прифронтовых городах не прекращается. Перед вами — хроника войны. Так мог бы выглядеть дневник воюющего города, если бы он писал его сам. Дневник города, воздух которого пропитан яростью и милосердием, отчаянием и надеждой, страхом и его преодолением. Это книга о том, как город жил: чего боялся, о чем мечтал, о чем говорил и о чем молчал. |
|
Один из главных идеологов НСДАП Альфред Розенберг взялся в 1934 году за ведение дневника, надеясь увековечить на его страницах свою государственную мудрость и проницательность, но не слишком преуспел — перед читателем предстает злопамятный и сварливый догматик, слепо преклоняющийся перед Гитлером и поднаторевший в кабинетных дрязгах с «соратниками». С исторической точки зрения особенно ценны страницы дневника, на которых описывается подготовка и ведение преступной войны против СССР, при планировании которой нацистские стратеги исходили из миллионов жертв среди мирного населения. Дневник казненного в Нюрнберге Розенберга был после процесса незаконно присвоен американским обвинителем Кемпнером и обнаружен лишь в 2013 году. Русский перевод дневника публикуется впервые. |
|
Эта книга — подробная хроника нескольких лет жизни того семейства, в котором родился и до отроческого возраста воспитывался Пушкин а затем, с годами, волей-неволей сделался главой семьи. В письмах Надежды Осиповны и Сергея Львовича мы находим такие детали их житейского, их повседневного домашнего распорядка, в которых запечатлен дух времени, понятия и обыкновения людей светского круга, к которому они принадлежали. Эпистолярная хроника жизни пушкинского семейства исполнена уникальными биографическими, психологическими, историческими, этнографическими подробностями. Она дает необычайно ясное и достоверное представление о бытовом и духовном укладе, который в немалой степени определял и стиль жизни самого Пушкина. |
|
Дневники Льва Толстого юбилейного 1908 года публикуются полностью впервые за почти сто лет. Книга позволяет представить и драматические коллизии личной жизни писателя, и его мощное воздействие на духовную жизнь русского общества и всего мира. |
|
Пожалуй, это единственный широкодоступный источник, из которого читатель во всех подробностях, день за днём, может проследить все события, подчас драматические, при которых возникла и работала первая полярная станция на острове Котельный. Дневник В.И. Соколова, сохранённый его семьёй в условиях войны, эвакуации, неоднократных переездов, рассказывает о людях, создавших станцию, с их разными характерами и порой непростыми взаимоотношениями, о взаимовыручке, максимальной, большей, чем от них требовалось, самоотдаче. Как был организован быт, когда люди пришли на голый берег, где не было ни жилья, ни связи с Большой землёй. И в этих условиях по результатам работы станция была признана одной из лучших в Арктике. Книга содержит ряд уникальных, интересных фактов. Впервые в литературе подробно описаны чрезвычайные события, которые привели к проявлению на карте Котельного таких названий, как залив Стахановцев Арктики и бухта Темпа. Со страниц дневника ярко проступает и личность самого автора — Владимира Ивановича Соколова, настоящего романтика Арктики, человека высокого долга, волевого, упорного в достижении цели и в то же время умелого организатора, авторитетного руководителя, тактичного и внимательного к людям. |
|
«Самый популярный писатель шестидесятых и опальный — семидесятых, эмигрант, возвращенец, автор романов, удостоенных престижных литературных премий в девяностые, прозаик, который постоянно искал новые формы, друг своих друзей и любящий сын… Василий Аксенов писал письма друзьям и родным с тем же литературным блеском и абсолютной внутренней свободой, как и свою прозу. Извлеченная из американского архива и хранящаяся теперь в «Доме русского зарубежья» переписка охватывает период с конца сороковых до начала девяностых годов. Здесь и диалог с матерью — Евгенией Гинзбург, и письма друзьям — Белле Ахмадулиной и Борису Мессереру, Булату Окуджаве и Фазилю Искандеру, Анатолию Гладилину, Иосифу Бродскому, Евгению Попову, Михаилу Рощину… Книга иллюстрирована редкими фотографиями.» |
|
Классик русской литературы XX столетия, один из величайших поэтов. Все мы так или иначе знакомы с творчеством и Александра Александровича Блока, и каждый может продолжить эти строки: Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет… Но сейчас речь пойдет не о том, что было выставлено для обозрения широкой публики, печаталось с автографом автора, а о том, что также было подписано, но скрыто в конверте и предназначалось конкретному человеку. Письма… Письма Александра Александровича Блока стоят на тонкой границе его жизни и творчества, это огромный кладезь информации как для литературоведов, так и для обычных читателей, которые могут не только насладиться его эпистолярным наследием, но и самостоятельно, не выходя из дома, провести исследование, проследить и сопоставить творческий и жизненный пути этого интересного человека. |
|
В этой книге собраны произведения, созданные слепоглухими людьми. Короткие рассказы повествуют о ярких моментах их жизни, тревогах, переживаниях, надеждах. Погрузившись в переживания слепоглухого человека, начинаешь больше ценить красоту окружающего мира и маленькие радости. |
|
Военные дневники — явление уникальное. Дневник сержанта, затем лейтенанта Владимира Гельфанда уникален вдвойне — по хронологии, географии, объему и откровенности. Первые записи относятся к маю 1941 г., последние — к октябрю 1946 г., когда автор вернулся из Германии домой. В.Н. Гельфанд попал на фронт в дни тяжелых поражений Красной армии летом 1942 г. и панического отступления после Харьковской катастрофы; он участвовал в Сталинградской битве, освобождал Украину и Польшу, закончил войну в Германии. Рядовой минометчик, затем командир минометного взвода, старался писать каждый день, при любых условиях, даже в окопе под обстрелом. Дневник содержит неприкрашенные сведения о повседневной жизни на войне, о быте и нравах в тылу и на фронте. В то же время это своеобразный «роман воспитания», история взросления наивного идеалиста, превращения мальчика в мужчину. Особый интерес представляют записи автора в период его службы в Германии в 1945-1946 гг., его впечатления о немецкой культуре, быте, нравах, об отношениях с немецкими женщинами. Германская часть дневника была опубликована в переводе на немецкий и шведский языки. Но полностью, без каких-либо изъятий и сокращений, дневник Владимира Гельфанда издается впервые. Публикация сопровождается фотографиями, сделанными по большей части автором дневника в период его службы в Германии. |
|
«Записки русской амазонки, известной под именем Александрова» — так хотела озаглавить свою книгу Надежда Андреевна Дурова (1783-1866). Пушкин отозвался восторженно: ... прелесть, живо, оригинально, слог прекрасный. Успех несомнителен, — но против ее воли изменил название и начал издавать эти Записки с таким предисловием: «Какие причины заставили молодую девушку, хорошей дворянской фамилии, оставить отеческий дом, отречься от своего пола, принять на себя труды и обязанности, которые пугают и мужчин, и явиться на поле сражений — и каких еще? Наполеоновских! Что побудило ее? Тайные семейные огорчения? Воспаленное воображение? Врожденная, неукротимая склонность?.. Любовь?..» На эти вопросы сама Дурова ответила в своей книге так: Мать моя непременно хотела избавиться от моего присутствия... а отец часто говорил: Если бы вместо Надежды был у меня сын... Два чувства, столь противоположные — любовь к отцу и отвращение к своему полу, — волновали душу мою с одинаковой силой, и я с твердостью и постоянством, мало свойственным возрасту моему, занялась обдумыванием плана выйти из сферы, назначенной природою и обычаями женскому полу, сделаться воином, быть сыном для отца своего и навсегда отделиться от пола, которого участь и вечная зависимость начали страшить меня. |
|
Полное собрание сочинений М.А. Волошина (15 томов) впервые представляет в целостности творческий мир поэта, прозаика, критика, художника. Все материалы уникальны и печатаются впервые. |
|
