|
|
|
Книги издательства «Алетейя»
|
«Отступник из Ахетатона» — исторический роман о времени правления в Египте фараона Аменхотепа III и сына его Эхнатона. Заняв престол, Эхнатон и великая царская супруга Нефертити вопреки верованиям египтян потребовали отказаться от своих богов. Закрываются храмы Амона, матери Мут и сына их Хонсу. Изваяния богов, аллею сфинксов в Карнаке молодой фараон приказал уничтожить. Межевание веры, утверждение единого бога Атона привело к развалу порядка. Богатое и процветающее царство пришло в упадок. На отступника веры жрецы Фив совершают покушение. После случившегося Эхнатон покидает Фивы и строит новую столицу Ахетатон. Однако замыслам фараона не суждено сбыться.» |
|
В книге опубликованы пять бесед о поэзии с лауреатом Государственной премии России, проректором Литературного института, руководителем Высших литературных курсов поэтом Валентином Сорокиным. Рассматривается природа русского образа, смыслы современной поэзии. Представлены также размышления автора, Лидии Сычевой, о состоянии современной прозы и назначении писателя. Книга будет интересна и полезна всем, кто любит русскую поэзию и художественное слово. |
|
«Книга Александра Урусова — его писательский дебют в России. Роман «Липучие сны» писался и переписывался автором в течение нескольких лет по «горячим следам» того, что происходило в СССР накануне его кончины.» |
|
В сборник включены социологические стати и эссе, посвященные проблемам постсоветского села (армянский, несколько российских и эстонский кейсы). Мозаика из разных контекстов и кейсов позволяет представить множественность трансформаций постсоветского села. |
|
Ф.В. Булгарин — одна из самых неоднозначных фигур в истории России и Польши первой половины XIX в. В монографии комплексно изучена эволюция идентичности Булгарина и его представлений о русско-польских отношений. |
|
«Очередную книгу проекта «Греческий мартиролог» ее автор посвятил Краснодарскому краю. В этом регионе СССР сталинские репрессии обрушились на греческий народ с самой жесткой силой. С 1929 по 1949 г. греки Кубани, жившие здесь со времен Великой греческой колонизации, подверглись и раскулачиванию в начале 1930-х гг., и массовым расстрелам в 1937-1938 гг., и насильственному выселению в 1940-е гг. В книге приводятся архивные документы, она снабжена многочисленными аналитическими таблицами, воспоминаниями репрессивных и их потомков, красноречиво свидетельствующими о трагедии греческого народа Кубани в эпоху сталинизма.» |
|
Книга обращает внимание на сакраментальные совпадения фактов психофизиологии с догматами веры, литературных форм с формами самосознания, категорий эстетики с социальными укладами и на многие другие парадоксальные совпадения и драматические несовпадения, в которых незримо присутствуют и противоборствуют нерасторжимые, как Вечность и Время — Бог и Пол. |
|
В книгу входят повесть «Якобы нет его» и пять рассказов. В повести «Якобы нет его» события разворачиваются вокруг частной коллекции художников «Бубнового валета». Отчего и как погибла внучка известного коллекционера? Злой ли умысел или жестокая случайность в том, что близнецы погибли в автокатастрофе? И отчего певица Гольдина не расстается с театральной маской в повседневной жизни? Рассказы, собранные в книге, уже публиковались в альманахе «Лебедь» (Бостон, США). В рассказе «Прима» автор вспоминает Виолетту Бовт, звезду Русского балета. В другом — рассказывает о Льве Михайлове, известном режиссере оперы, и о его трагической кончине. «Последняя поездка Шурочки», «Дебют Шалаевского» — порой трагичные, порой — причудливые, даже гротесковые страницы театральной жизни. И завершает всё «Дней нашей жизни бег неумолимый» — гости собрались на дачу, отмечают день рожденья, нахлынули воспоминания... |
|
Монография посвящена интерпретации всех произведений Пушкина, относящихся к зрелому периоду его творчества. Эта попытка опирается на предложенную автором концепцию независимого читателя. Показана глубокая сопряженность художественных задач Пушкина с нравственно-философскими и эстетическими течениями европейской мысли. В сферу этого своеобразного диалога вовлечены ключевые фигуры французского, английского, немецкого Просвещения; среди них особое место принадлежит И. Канту. Энергия пушкинского «художественного проекта» расходуется на преодоление запутанности нравственного сознания, произведенного наложением «новой» картины мира на традиционную. К европейским свободам личности и общества Россия должна придти «из себя» — своей истории и ментальности сформированного ею человека. Книга рассчитана на широкого читателя и читателя-специалиста: литературоведа, историка, культуролога. |
|
«В научном наследии выдающегося русского византиниста и арабиста А.А. Васильева (1867-1953) особое место занимают работы общего плана, охватывающие всю историю Византии вплоть до падения Константинополя в 1453 году. На русском языке в первой четверти XX века в Петрограде — Петербурге — Ленинграде вышли следующие его работы: 1) Лекции по истории Византии. Время до Крестовых походов (до 1081 года); 2) История Византии и крестоносцы. Эпоха Комнинов (1081-1184) и Ангелов (1185-1204); 3) История Византии. Латинское владычество на Востоке. Эпоха Никейской и Латинской империй (1204-1261); 4) История Византии. Падение Византии. Эпоха Палеологов (1261-1453). После эмиграции А.А. Васильева данные работы неоднократно переиздавались на иностранных языках, с дополнениями и изменениями, обретя во втором американском издании — Hystory of the Byzantine Empire 324-1453. Madison, 1952 — качество всеобъемлющего монографического исследования, одного из важнейших в мировой византинистике. Этим и определяется актуальность издания работы в полном объеме на русском языке. «Истории Византийской империи» А.А. Васильева свойственны два основных качества — яркость, живописность и образность изложения, позволяющие каждому читателю стать живым свидетелем описываемых событий, целиком и полностью присутствовать в той бесконечно далекой и одновременно немыслимо близкой эпохе, а также скрупулезнейшая научная точность, почти педантичность (но без наукообразного занудства) в характеристике исторических фактов, событий и процессов. Увеличение количества комментариев и примечаний от издания к изданию говорит о предельно серьезном отношении автора к своему сочинению, о стремлении А.А. Васильева ко все более высокому научному идеалу, об учете самых последних достижений византинистики. Все дополнения А.А. Васильева переведены с английского. Из второго американского издания взяты также все примечания, отсутствующие в русском тексте, библиография и индексы. Новому русскому изданию предпослана вступительная статья о жизненном и научном пути А.А. Васильева. Текст книги заново отредактирован. Для самого широкого круга читателей.» |
|
Книга является вторым изданием, переработанным и дополненным, первого полного перевода на русский язык ряда сочинений одного из самых ярких и значительных историков Византии — Прокопия Кесарийского, свидетеля, участника и летописца бурных событий эпохи Юстиниана I (Великого), быть может, известнейшего византийского императора. В издание включены первые четыре книги знаменитой эпопеи Прокопия «Войны», блистательно живописующие обманчиво победоносную борьбу Византии с Персией в VI в. и повествующие о походе знаменитого полководца Велисария в Северную Африку против королевства вандалов, а также дающие исключительно важные сведения по внутренней истории не только Византии, но и народов Ирана, Кавказа, Ближнего Востока, Северной Африки и средиземноморских островов. В книгу вошла и жемчужина византийской исторической литературы — «Тайная история», обнажающая скрытые пружины императорской политики и язвы коррупции константинопольского двора. В качестве приложения к данному изданию Прокопия публикуется первый перевод на русский язык XVIII книги «Хронографии» Иоанна Малалы, непосредственного современника Прокопия. Приведенная часть Хроники Иоанна Малалы посвящена так же, как и сочинения Прокопия, эпохе Юстиниана. Это позволит читателю сопоставить два совершенно различных памятника и ощутить то огромное своеобразие, которым обладал Прокопий Кесарийский. Для всех интересующихся историей и культурой Византии. |
|
Детективная история в стиле фэнтези, насыщенная добрым юмором и не чуждая романтики, заставит читателя вместе с героями произведения оторваться от земли и пережить в небе, на необычайном воздушном судне, забавные и увлекательные приключения. Книга является также сборником и других произведений автора — забавных и ироничных, в которых по воле автора наши будни и не столь давняя история приобретают фантастические и абсурдные черты. |
|
«Книга петербургского философа и писателя Александра Казина представляет опыт соединения художественной литературы и философии. С точки зрения автора, это вещи близкие, в известном смысле совпадающие. В автобиографическом повествовании «Частицы бытия» Александр Казин описывает собственный духовный и жизненный путь на фоне событий второй половины XX века в СССР-России. На страницах книги всплывают одновременно образ человека и образ противоречивой эпохи, в которую ему довелось жить. Автор вводит читателя в круг своего существования и знакомит с разными людьми — молодыми и старыми, мужчинами женщинами, философами и искусствоведами, славянофилами и западниками, христианами и атеистами. При этом Александр Казин не скрывает своих симпатий и антипатий. В приложении помещены критические очерки и эссе, дополняющие общую картину. Настоящая книга — одна из немногих в современной литературе, где предпринята попытка целостного — одновременно чувственного и концептуального — охвата бытия, частицами которого мы все являемся.» |
|
Новая книга академика Российской академии образования А.А. Королькова обращена к задачам целостного видения культуры, к ее духовному ядру. Истоки органики культуры, с точки зрения автора, таятся в Просвещении, в его исторически корневом смысле. Стилистика работы, сочетающая напряженность размышлений, публицистичность и яркую образность, привлечет внимание не только профессиональных философов, но всех, кому небезразличны судьбы национальных культур в современном мире и особенно русской культуры, русскости в культуре. Органическим компонентом книги стали интервью, выступления автора, а также отклики на его труды, собранные специально для этого издания: такая необычная композиция позволяет познакомится с оценками творчества А.А. Королькова зарубежными и отечественными учеными, писателями, интеллигенцией. |
|
Книга посвящена русской историографии, касающейся истории зарубежных славян дореволюционного периода. В ней представлены статьи автора за время с 1967 по 1997 года, опубликованные в печатных изданиях Чехии, Словакии, ГДР и Болгарии. Значительная часть статей вышла в переводе на языки упомянутых государств, но в книге они предложены на русском языке. В работе показано, какие проблемы истории славян преимущественно интересовали русских дореволюционных славистов, как менялись научные направления, и как эволюционировало отечественное историческое славяноведение. |
|
Новая книга Веры Орловской состоит из трех повестей, абсолютно разных по сюжету, но соединенных общей темой жизни современного человека в этом скоростном мире, где так непросто сохранить в себе доброту, любовь и желание понять другого человека. |
|
Действие этой своеобразной боснийской хроники конца XIX и начала ХХ века начинается в то время, когда государственный палач Алоиз Зайфрид с австро-венгерской силой прибывает в Сараево, чтобы изгнать оттуда оттоманскую дохлятину с чалмой на голове, и завершается тогда, когда той же силе, превратившейся из змея в горыныча, по окончании Первой мировой отрубают головы и выгоняют назад, в сломленную Вену. Разветвленная, динамичная фабула обращает внимание читателей и на события, предшествовавшие австрийской оккупации, и своими, казалось бы, случайными импульсами напоминает о событиях, имевших место после Второй мировой войны. Кроме главного героя — государственного палача, нарисованного с разных точек зрения — роман, на первый взгляд как бы случайно, походя, рассказывает о столкновении Востока и Запада на штормящем Балканском полуострове. Автор, используя вовсе не сухие документальные приемы, рисует яркие портреты исторических деятелей. |
|
«Основными философскими направлениями последнего времени стали позитивизм и экзистенциализм с их многочисленными дериватами. Они сосуществуют в единстве (что обеспечивается единой, кантианской, их основой) и вместе с тем состоят в борьбе (как «философия науки» и «философия жизни»). Драма развития их отношений определила физиогномию десятилетий «после лингвистического поворота» не в меньшей степени, нежели известное противостояние марксистского учения и его оппонентов. Культурным и мировоззренческим фоном разворачивания этой драмы стал постмодернизм, сопровождаемый вытеснением с ценностно-смыслового поля философской науки классической теории Познания, недооценка которой приводит к утрате значительного числа функций философии, в первую очередь познавательной, а также рефлективно-критической. Путь познания не может быть пройден, он даже не может быть начат без едва ли не врожденного убеждения в познаваемости явлений и законов окружающей действительности. Без этой первоначальной веры нашим единственным уделом был бы скептицизм. Автор предлагаемого трактата ставит своей целью создание новой гносеологии, которая учла бы достижения последних десятилетий, оставаясь при этом верной многим классическим принципам. В ее основе лежит постулат единства учения о бытии, онтологии, и учения о познании, гносеологии, а также того, что составляет их предмет. Изложение теории требует линейности, и мы, отдавая дань традиции, начинаем с онтологии, однако в особом ключе: онтологии, можно сказать, «экзистенциальной», необъективистской, в которой человек присутствует не вне бытия, как натуралист-исследователь, и не параллельно ему, как зеркало, но имманентным образом; он находит себя в здесь-и-теперь-бытии-сознании. Возможно, этот мегалитический концепт есть предмет философии будущего. Автор полагает, что экзистенциальный материализм — не просто одно из логически возможных направлений философской мысли, но естественное, необходимое и субстанциальное по отношению к другим, — «нормальное» состояние философствования.» |
|
В новую книгу известного петербургского писателя Владимира Шпакова вошли произведения разных жанров. Эти рассказы, повести и пьесы написаны живо, увлекательно, на современном материале, отражая окружающую реальность в самых разных ее проявлениях. |
|
«Убить Чарскую, несмотря на ее женственность и мнимую воздушность, было не так легко», — этот оскюморон из известного доклада С.Я. Маршака на Первом Всесоюзном съезде советских писателей отражает одну из важных особенностей советского взгляда на творчество для детей; именно он задал основное направление дискуссии на семинаре «Убить Чарскую…» — этические и поэтические парадоксы советского творчества для детей (1920-е — 1930-е гг.)», который проходил 3 и 4 сентября 2009 г. в Институте русской литературы РАН (Пушкинский Дом). Предлагаемый сборник содержит статьи участников семинара и включает следующие разделы: «Общие проблемы», «От предыстории к истории», «Топосы и жанры», «Недетские писатели для детской литературы», «Детская литература: историческая антропология и медиальные аспекты изучения».» |
|
