|
|
|
Книги издательства «Ad Marginem Press»
|
Что такое благосостояние? Как возник капитализм? Зачем платить налоги? Как в современном мире работает принцип распределения? Отвечая на эти и другие вопросы, финансист Георг фон Вальвиц пишет новую историю развития экономических идей, начиная с Адама Смита и заканчивая Occupy Wall Street. Остроумно и легко он объясняет то, что мы привыкли считать очень сложным. Останавливаясь на ключевых фигурах и событиях двухсот лет существования экономики в современном понимании этого слова, в каждой главе он проводит параллели с современностью: идеи Смита, Руссо, Милля, Бакунина, Маркса и Кейнса в книге перекликаются с кризисами в Греции и Исландии, экономической моделью Китая и протестными акциями последних лет. |
|
Данное издание — первый том в серии GARAGE Pro, новой инициативе Музея современного искусства «Гараж» и издательства «Ад Маргинем Пресс». Задача серии — представить размышления кураторов, художников, критиков и искусствоведов из разных уголков мира о кураторской практике, функциях современных музеев и работе в сфере искусства сегодня. |
|
В настоящем издании впервые собраны все тексты Вальтера Беньямина о Шарле Бодлере — ключевом персонаже в творчестве немецкого мыслителя. Бодлер для Беньямина — главный герой театра «модерна», сквозь фигуру которого, как сквозь призму, просвечивает сеть беньяминовских понятий-метафор, раскрывающих особенности культуры XIX века: фланер, аллегория, сплин, богема, проститутка, буржуа, мода, толпа и т.д. Именно в цикле эссе о Бодлере Беньямин формулирует ключевые идеи собственной культурно-исторической антропологии, оказавшей огромное влияние на современные представления о культуре. |
|
«Северный волхв» (1993) — последняя прижизненная книга британского мыслителя Исайи Берлина (1909-1997), которая входит в цикл его исследований, посвященных центральным фигурам контр-Просвещения: Жозефу де Местру, Джамбаттисте Вико и Иоганну Готфриду Гердеру. Герой книги Берлина Иоганн Георг Хаманн (1730-1788), полузабытый современник Канта, также, как и он, живший в Кенигсберге, предстает в его эссе не столько реакционером и хулителем идеи автономного разума, сколько оригинальным мыслителем, ставшим предшественником основных тенденций философии нашего времени — идеи лингвистической природы мышления, неразрывности и взаимопроникновения природы и культуры, аффективных основ познания и множественности типов рациональности. |
|
«Фрагменты любовной речи» сделали Ролана Барта знаменитым: после ее выхода в свет в 1977 году теоретика-семиолога стали воспринимать как новую поп-звезду. Его приглашают на телешоу вместе с Франсуазой Саган и Анной Голон (соавтором романов об «Анжелике»), интервью с ним появляются в массовых журналах типа Playboy (над которым Барт когда-то издевался в своей книге «Мифологии») и Еlle. Виной этому успеху — очевидная для всех читателей близость «Фрагментов» к художественному произведению со своим сюжетом и героями. Так книга критика и теоретика о речи влюбленных сама становится примером и образцом любовной речи. |
|
«Этика пыли» (1866) — трактат британского арт-критика, писателя и социального мыслителя Джона Рёскина, выполненный в форме платоновских диалогов старого профессора и учениц. Этот необычный текст служит своего рода введением в проблему кристаллизации, структурной формы, присущей предметному миру, окружающему нас, и содержит в себе мысли Рёскина о системе образования, развитии европейского изобразительного искусства и дизайна и месте человека в мире. Книга была написана по следам лекций, прочитанных в Оксфорде, Брэдфорде и Манчестере в 1860-х годах. |
|
Каждое утро архитектор и писатель Майкл Соркин идет из своей квартиры в Гринвич-Виллидж через Вашингтон-сквер в свою мастерскую в Трайбеке. Соркин не спешит; и он никогда не пренебрегает тем, что его окружает. Напротив, он уделяет всему вокруг самое пристальное внимание. В «Двадцати минутах на Манхэттене» он объясняет, что видит, что представляет, что знает. При этом перед нами раскрываются невероятные слои истории, инженерного дела, искусства и насыщенной социальной драмы — и все это за время простой двадцатиминутной прогулки. |
|
Данная книга, как и ее предшественница с созвучным названием («Краткая история кураторства»), составлена из устных рассказов. Все интервью брал ее автор, Ханс Ульрих Обрист, иногда совместно с Филиппом Паррено. В центре бесед — важнейшие (технологические и интеллектуальные) изобретения экспериментальной авангардной музыки XX века, ее связь с другими видами искусства и наукой, соотношение звука и пространства, звука и времени. Среди собеседников Обриста — Кархайнц Штокхаузен и Терри Райли, Брайан Ино и Янис Ксенакис, Пьер Булез и Каэтану Велозу. Книга пополняет архив современной культуры, который Обрист тщательно собирает, документируя ключевые события и стратегии в мире науки и искусств рубежа XX-XXI веков. |
|
Я помню всё: лица сестёр и братьев, их голоса, их глаза, их сердца, учащие моё сердце сокровенным словам. Помню... Появлялись новые голубоглазые и русоволосые, чьи сердца разбудил ледяной молот, они вливались в наше братство, узнавали радость пробуждения, плакали слезами сердечного раскаянья, открывали божественный язык сердец, заменяя опытных и зрелых, тех, кто до конца познал все 23 слова. |
|
Антология «Русский космизм», составленная философом и арт-теоретиком, профессором Нью-йоркского университета Борисом Гройсом, представляет как известные, так и малознакомые тексты, помещая их в контекст современной социальной и политической теории. «Русский космизм» предстает у Гройса предтечей современной концепции власти и политики как «биовласти» и «биополитики», а базовые для «космистов» понятия бессмертия и музея оказываются в центре нынешних дискуссий о «постгуманизме» и новой «музеологии». |
|
Поймать волну — означает коммуницировать, передавать свои сущностные ритмы другу, любовнику, просто окружающим людям, и, что не менее важно, ощущать при этом и ответные вибрации. Быть с кем-то на одной волне значит внутренне обогащаться. Хипстер «просекает» это в том смысле, что невозможно постигнуть кого-либо или что-либо, не ощутив ритм внутренней вибрации объекта постижения. Помнится, как-то раз один мой чернокожий приятель на протяжении получаса вел интеллектуальную беседу с белой девушкой, у которой за плечами был колледж. Этот негр в буквальном смысле ни читать, ни писать не умел, но зато обладал удивительно чутким слухом и даром мимикрии под собеседника. |
|
Добро пожаловать в овеществленное прошлое виртуального будущего! В этой книжке помещены два эссе, написанные в 1990-е годы, когда Сеть только-только превратилась в существенный элемент повседневной жизни. Сегодня для нас, граждан постиндустриального общества, настолько естественно обмениваться информацией по компьютерной сети с людьми в любой точке мира, что мы об этом даже не думаем. Для двадцатилетних студентов Университета Вестминстера, где я преподаю, Сеть — нечто такое, что было всегда. Это поколение не представляет, как родители вообще ухитрялись общаться и работать, делать покупки и заниматься политикой без компьютеров, ноутбуков, планшетов и смартфонов. |
|
Более 250 лет назад на Гревской площади в Париже был четвертован Робер-Франсуа Дамьен, покушавшийся на жизнь короля Людовика XV. С описания его чудовищной казни начинается «Надзирать и наказывать» — одна из самых революционных книг по современной теории общества. Кровавый спектакль казни позволяет Фуко продемонстрировать различия между индивидуальным насилием и насилием государства и показать, как с течением времени главным объектом государственного контроля становится не тело, а душа преступника. Эволюция способов надзора и наказания постепенно превращает грубое государственное насилие в сложнейший механизм тотальной биовласти, окутывающий современного человека в его повседневной жизни и формирующий общество тотального контроля. |
|
Ги Дебор (1931-1994) был одним из самых интеллектуальных революционеров XX века. Критик урбанизма и режиссер, искатель приключений и активный участник парижских волнений в мае 1968 года, он одновременно обгонял свое время и отставал от него, разрабатывая теории о демократии и политической власти, которые и по сей день не утратили своей злободневности и остроты. Дебор более известен как лидер авангардистского революционного движения Ситуационистский интернационал (1957-1972) и автор памфлета «Общество спектакля» (1967), разоблачающего послевоенное потребительское общество и капитализм. Противник урбанизации и психогеограф в 1950-е, острый на язык политический журналист, организатор многих скандальных акций и теоретик в 1960-е, скиталец по Италии и Испании в 1970-е, в 1980-е — начале 1990-х он живет затворником на ферме в Оверне, отгородившись от мира высокой каменной стеной. |
|
Опубликованные в 1976 году в журнале «Артфорум» эти провокационные эссе Брайана О'Догерти сразу вызвали ажиотаж. Их обсуждали, комментировали, цитировали и переводили; три номера «Артфорума», в которых они были напечатаны, стали библиографической редкостью. Для нынешнего арт-мира их переиздание является знаковым событием. Настоящая книга включает, помимо трех эссе 1976 года, еще один важный критический текст О'Догерти — «Галерея как жест», — вышедший десять лет спустя. О'Догерти был первым, кто беспристрастно диагностировал в послевоенном искусстве кризис, связанный с функционированием современных музеев и коммерческих галерей. Это функционирование и является предметом его анализа. Исследуя запутанные взаимоотношения между экономикой, социальным контекстом и эстетикой, отображающиеся в конфликтном пространстве галереи, он задается вопросом, какова роль этого пространства в работе художников. Эссе О'Догерти будут полезны всем, кто интересуется историей послевоенного искусства в Европе и США. Богатые идеями, не боящиеся противоречий и парадоксов, они демонстрируют как интуитивную проницательность художника (О'Догерти выставляется под именем Патрик Ирландский), так и строгость мысли ученого. |
|
Данная книга представляет собой подробный анализ становления современного кураторского дискурса с конца 1980-х, когда, собственно говоря, независимое кураторство и возникло. На ее страницах показано, как благодаря дискурсу, в центре которого оказалась фигура куратора, произошла кардинальная смена в понимании кураторства как такового. Сегодня — и читатель в этом убедится — кураторство можно с полной уверенностью рассматривать как особую практику медиации, возникшую в результате усилий художников, кураторов и тех, кто сочетает в себе эти две ипостаси, а также кураторских коллективов, которые продолжают ставить под вопрос границы и пределы произведения искусства, изменяя наше понимание взаимодействия между различными факторами и институтами в поле культурного производства. |
|
«Том 1-й: Норма. Очередь. Первый субботник. Месяц в Дахау. Том 2-й: Тридцатая любовь Марины. «Роман». Сердца четырех. Том 3-й: Голубое сало. Пир. Лед.» |
|
«Из отзыва американского писателя Джеймса Макконки о Мамлееве: «Его произведения — это метафорическое изображение наших духовных бедствий...» А сам автор рассказывает в предисловии, что случилось однажды «...с нашими двумя российскими музыкантами в Берлине. Они решили покончить жизнь самоубийством. Но в эту ночь случайно им в руки попался роман «Шатуны». Прочтя его за ночь, они отказались от своего страшного замысла. Видимо, роман дал им какой-то своеобразный, парадоксальный катарсис и прилив жизненных сил». Или проще: «Его необычность показала, что жизнь — это тайна, и потому стоит жить». Последуем этому совету и прочтем «Шатунов».» |
|
Леонид Липавский (1904-1941) учился на философском отделении факультета общественных наук Петроградского университета. В то же время он стал систематически заниматься исследованиями, которые в разной форме воплотились в текстах, составляющих эту книгу. Одной из ипостасей такой работы явились «Разговоры». На протяжении 1933 — 1934 гг. автор вовлекал своих друзей в обсуждение множества вопросов, которые, очевидно, занимали не только его одного. В мире живого, относящегося к человеческому существованию, он исследовал: типы любви («О телесном сочетании»), и даже предложил одну из возможных схем измерения разных степеней этого чувства; вариации и формы ужаса, страха («Исследование ужаса») и причины, вызывающие его. |
|
Художница воплотила в своих скульптурах, рисунках и гравюрах наиболее характерную особенность «нового» человека: его колебания между целеустремленностью и неуверенностью в себе, открытостью миру и желанием найти убежище, надеждами и страхами. Можно сказать, что Буржуа удалось представить саму двойственность нашего существования, ставшую, несмотря на непрерывные поиски всемирных законов и «правильных» идеологий, «дурным» знаком ушедшего столетия. Выполненные в дереве и мраморе, бронзе и гипсе, латексе и ткани, абстрактные и фигуративные, реалистические и одновременно фантасмагорические, ее скульптуры предельно автобиографичны и в то же время являются метафорой человеческого существования. |
|
